Андрей Караулов - Русское солнце

Нет, к черту… он и внешне неприятный, — решил Ельцин. Пусть будет Святослав Федоров… на полгодика хотя бы… Федоров хоть смотрится как премьер! Впечатление от Егора Гайдара — растворилось, причем мгновенно, будто его и не было вовсе: Ельцин тут же позвонил Федорову и по телефону предложил ему стать премьер-министром. Святослав Николаевич поперхнулся (он в этот момент пил чай с медом). И надо же, встрял Бурбулис: нет, говорит, нужен Гайдар, нужен человек, который ни перед чем не остановится, этого требуют реформы. А то, что физиономия такая, даже лучше; люди должны его ненавидеть, сочинять про него анекдоты и — по контрасту — с надеждой смотреть на Бориса Николаевича: защити, отец родной, спаси и помилуй!

Такая постановка вопроса Ельцина тронула. Молодец Бурбулис, хорошо придумал. Но как тревожно, господи: Ельцин нутром чувствовал, что междуцарствие, возникшее сейчас, после беловежских соглашений, больно ударит по нему лично. Дело не в Горбачеве (черт с ним, в конце концов), дело не в Гайдаре (его всегда можно скрутить). Дело в нем, в Борисе Ельцине. Дело в том, что он сказал всем (и себе самому, в первую очередь), что он, Борис Николаевич Ельцин, очень слабый человек, очень слабый, ибо разрушить СССР — это слабость, это отступление от собственных принципов, собственных убеждений, это отступление от своей совести. Отправляясь в Беловежскую пущу, он, Борис Ельцин, впервые в жизни слушал не себя самого, нет, он слушал… кого? Бурбулиса? Полторанина? Тех, кого ещё два, три года назад он вообще не знал! По большому счету он, Президент, слушал чужих людей, каждый из которых в свое время тоже произвел на него впечатление (это было совсем не трудно сделать). И теперь они, чужие люди, объясняют ему, что он должен брать на карандаш все, что они говорят! Да, весь этот год он шел за ними, как теленок за стадом, ибо они вели его во власть. Ведь рядом с ним — никого не было, не было его людей, только верный Коржаков, все остальные — со стороны, из межрегиональной группы, и не факт, кстати, что они действительно ему преданы. А кто сказал, что их устами глаголет истина? Ведь даже в 17-м, когда власть в государстве так же легко, как сейчас, перешла от царя Николая к Временному правительству, а затем к Ленину, никто не думал, между прочим, менять границы страны. Ленин отпустил Финляндию и забыл, просто забыл об Аляске, ибо Финляндия и Аляска де-факто не принадлежали России (Финляндия, например, не выдавала России политических преступников, скрывавшихся на её территории, хотя она и входила в состав Российской империи). Самое главное: делать-то что?

Хорошо, без них, без демократов, Президент России не Президент — допустим эту мысль. А с ними? Сначала — Беловежская пуща. Теперь — Гайдар. Сегодня позвонил Михаил Иванович Беляев из Свердловской области, глава Каменского района; Ельцин знал его пятнадцать лет. Гайдар, говорят, открыл импорт, Свердловск опять, как и год назад, завален «ножками Буша», все птицефабрики в районе стоят, куры дохнут, люди без зарплаты, назревает бунт.

И что Гайдар? «Ножки Буша», говорит, дешевле, чем уральская курятина! Какой смысл везти эту курятину в магазины, если по таким ценам её все равно никто не купит?

Выходит, все сельское хозяйство России, крестьянской страны, убыточно, где ж нам с Америкой тягаться? Шесть месяцев в России — холод собачий (на Урале, в Сибири, на Алтае — восемь месяцев), значит, в стоимость продукта входит электроэнергия, мазут, — что ж теперь, село распускать, что ли? Кроме того, в деревнях на стоимость продукта накручивается вся сельская социалка — школы, больницы, клубы и т. д. Так что, Гайдар, платные больницы в деревнях делать, — а?

Никогда Ельцин не пил так, как он пил в декабре 91-го. Хорошо, Гайдар ничего не смыслит в сельском хозяйстве; он, может, и в деревне ни разу не был. А шахтеры? На Алтае и в Пермской области каждая вторая шахта — одни убытки. Но шахтеры — самые верные союзники демократии, особенно кемеровские во главе с Кислюком. Они преданы Президенту! Они — боевые ребята. Гайдар кричит — шахты закрыть, законы рынка! Да какой рынок к черту, если шахтеры — самая организованная часть рабочего класса, они ж Москву снесут!

Если Ельцин запивал, две бутылки коньяка были ежедневной нормой. Наина Иосифовна и Коржаков выносили с дачи весь алкоголь, даже пиво, но у Ельцина имелись собственные тайники, которые Коржаков и его сотрудники находили не сразу. Нельзя же перекопать всю территорию дачи, черт побери!