Илья Эренбург - Война. Апрель 1942 г. - март 1943 г.

1 марта. Еще одно военное воскресенье… Получил содержание 105 марок 450 пфеннигов… Сегодня снова обедал у румын. Я замечательно пообедал… В 16.00 меня неожиданно пригласили на кофе к генералу фон Ферстеру…

2 марта. Мне не по себе. Внезапно у меня начался понос. Я вынужден лежать…

3 марта. Допрашивал лейтенанта Пономаренко, о, котором мне доложили. Пономаренко был ранен 2 марта в голову, убежал в колхоз им. Розы Люксембург, там переоделся и скрывался. Семья, укрывшая Пономаренко, сначала лгала. Я, разумеется, избил их… Вечером снова ко мне привели пятерых из Ейска. Как обычно, это — подростки. Пользуясь своим уже оправдавшим себя упрощенным методом, и заставил их сознаться — я пустил, как всегда, в ход нагайку. Погода становится мягче.

4 марта. Прекрасная солнечная погода… Унтер-офицер Фойгт уже расстрелял сапожника Александра Якубенко. Его бросили в массовую могилу. У меня все время ужасно чешется тело.

6 марта . Я пожертвовал 40 марок в фонд „зимней помощи“.

7 марта. Мы живем еще хорошо. Получаю масло, яйца, кур и молоко. Ем каждый день различные закуски… В 16.00 ко мне снова приводят четырех молоденьких партизан…

8 марта. Унтер-офицер Шпригвальд и фрау Рейдман вернулись из Мариуполя. Они привезли почту и письменный приказ Грошеку о расстреле… Сегодня я уже расстрелял шестерых. Мне сообщили, что из Веселого прибыла еще одна семнадцатилетняя.

9 марта. Как улыбается солнце, как сверкает снег, но даже золотое солнце не может меня развеселить. Сегодня трудный день. Я проснулся в, три часа. Мне приедался страшный сон: это потому, что я должен сегодня укокошить тридцать захваченных подростков. Сегодня утром Мария мне приготовила аппетитный торт… В 10.00 ко мне снова привели двух девушек и шесть парией… Мне пришлось беспощадно избить их… Затем начались массовые расстрелы: вчера шестерых, сегодня тридцать три заблудших создания. Я не могу кушать. Горе, если они меня поймают. Я больше не могу себя чувствовать в безопасности в Буденновке. Бесспорно, что меня ненавидят. А я должен был так поступать. Если бы мои родные знали, какой трудный день я провел! Ров почти уже наполнен трупами. И как геройски умеет умирать эта большевистская молодежь! Что это такое любовь к отечеству или коммунизм, проникший в их плоть и кровь? Некоторые из них, в особенности девушки, не проронили ни слезинки. Ведь это же доблесть. Им приказали раздеться догола (одежду нам надо продать)… Горе мне, если меня здесь поймают!

11 марта. Низшую расу можно воспитать только поркой. Рядом с моей квартирой я построил приличную уборную и повесил большую вывеску, что пользование уборной гражданским лицам воспрещается… Напротив моей спальни находится канцелярия бургомистра, куда утром приходят рабочие, занятые на земляных работах. Несмотря на объявления, они пользуются уборной. А как я их за это избиваю! Впредь я буду за это расстреливать.

13 марта. Вследствие чрезмерной работы я уже давно не писал домой. Собственно говоря, у меня и нет желания писать своим — они этого не заслужили… Затем я приказал избить русского, ему 57 лет, и его зятя за непочтительные выражения по адресу немцев. Затем я пошел к румынскому полковнику…

14 марта. Снова наступили сильные холода. У меня опять понос и боли в области сердца, я приказал позвать врача… Он поставил диагноз: расстройство желудка и невроз сердца… Сегодня я приказал расстрелять Людмилу Чуканову — 17 лет. Я должен убивать подростков, вероятно, поэтому у меня нервное состояние сердца.

17 марта. Моя первая работа с утра — приказал привезти на телеге из госпиталя пятого русского парашютиста и тут же перед массовой могилой расстрелял его… Посла этого я мирно прожил день. После обеда совершил прогулку. Земля подмерзла.

19 марта. Я слег. Приказал пригласить нашего военного врача. Он выслушал и нашел, что у меня сердце в порядке. Он констатировал душевную депрессию. Против запора он дал мне пилюли, а против зуда мазь… У нас хорошая свинья. Мы заказали колбасы.

21 марта. Такого страшного дня в Буденновке мы еще не переживали. Вечером появился русский бомбардировщик, он сбросил осветительные ракеты, а затем двенадцать бомб. Окна в рамах звенели. Можно себе представить, какое у меня было чувство, когда я, лежа в кровати, слышал гудение самолета и разрывы…

23 марта. Сегодня я допрашивал одну женщину, которая обокрала мою переводчицу, фрау Рейдман. Мы ее высекли по голому заду. Даже фрау Рейдман плакала при виде этого. Потом я гулял по деревне и зашел к нашему мяснику, который готовит мне колбасы… Затем я допросил двух парнишек, которые пытались пройти по льду к Ростову. Их расстреляли как шпионов. Затем ко мне привели еще одного паренька, который несколько дней тому назад пришел по льду из Ейска… Между тем мне приносят ливерную колбасу. На вкус неплохо. Я хотел высечь одну комсомолку!..