Джин Сэссон - Содружество Султаны

Ахмед сказал:

— Я сам не знаю, что случилось. Я знаю только, что мы все были разбужены криками, исходившими из женского шатра. Когда наши жены вошли в шатер, чтобы узнать, в чем дело, крики стали еще громче.

И свободной рукой Ахмед показал на Тахера, Рашида и Шади.

— Эти молодые люди выбежали из шатра, вход в который им запрещен. Крики, раздававшиеся изнутри, призывали нас задержать нарушителей. — Он пожал плечами: — Что мы и сделали. Откуда мы знали, что нарушителями были наши собственные племянники?

Он кивнул в сторону, где стояла Нура:

— Нура, теперь ты расскажи нам, что там произошло.

Нура показала мне глазами, чтобы я подошла и встала рядом с ней. С мрачной решимостью я медленно пересекла комнату, и мы с сестрой взялись за руки. Али бросил на меня угрожающий взгляд, но я на него никак не отреагировала.

Нура начала рассказывать:

— Султана, Сара и я стали свидетелями чудовищной сцены. — Она указала на племянников. — Эти молодые люди, кого мы все любим, насиловали женщину. Мы видели это своими собственными глазами.

Я смотрела на племянников с нескрываемым презрением. Сын Али, Рашид, самодовольно улыбался. Сын Дунии, Шади, казалось, был в ярости. Из этих троих только Тахеру явно было стыдно. Он опустил голову, скрывая покрасневшее лицо.

Нура продолжала:

— И не только это. Убегая в спешке, наши племянники грубо толкнули нас, своих родных тетей. Бедную Сару сбили с ног, и она упала.

Об этом Асад услышал впервые. Я только собиралась ему сказать, что Сара не ушиблась, когда он грубо оттолкнул Тахера и бросился из шатра искать свою жену. Бедная Тахани залилась слезами. Дуния, почувствовав слабость, прислонилась к Хаифе.

— Кого изнасиловали? — спросила Хаифа.

Нура пожала плечами.

— Я не знаю этой женщины.

Тут взяла слово я:

— Это женщина по имени Веена. Как мне кажется, она одна из горничных Дунии.

Шади заговорил в свою защиту. Его голос был резок.

— Эта женщина не работает у моей матери. Она принадлежит мне.

Дуния подняла голову:

— Шади говорит правду. Это его женщина.

Шади тяжело дышал:

— Я купил ее во время поездки в Пакистан. Она моя, и я могу с ней делать все, что захочу.

У меня заныло в животе. Я знала, что некоторые из моих племянников часто ездили в Таиланд, Филиппины, Индию и Пакистан с целью провести там время с молодыми проститутками. Но я впервые услышала, что кто-то из племянников купил себе женщину, с тем чтобы привезти ее в наше королевство в качестве сексуальной рабыни. Конечно, такие вещи случаются в Саудовской Аравии, и я слишком хорошо знаю, что для нескольких наших двоюродных братьев, таких как Фаддель, подобное — обычное дело. Но никто из наших мужей или сыновей не доходил до такого морального падения, по крайней мере до сегодняшней ночи.

Я с отвращением смотрела на Шади. Итак, мой родной племянник был человеком, который ради удовлетворения своей похоти ни перед чем не остановится.

Услышав эту новую информацию, наши мужья явно почувствовали некоторый дискомфорт.

Карим отпустил руку Шади.

Ахмед снял свою с пояса Рашида.

Я тут же поняла ход мыслей наших мужчин. Если бы Тахер, Рашид и Шади вошли бы в женский шатер, что было категорически запрещено, и изнасиловали бы одну из наших служанок, у них были бы основания наказать этих молодых людей. Но теперь, когда они узнали, что женщина, подвергавшаяся изнасилованию, принадлежит Шади, все изменилось: на ситуацию уже смотрели другими глазами, независимо от того, насколько ужасным было изнасилование. С их точки зрения, то, что случилось с Вееной, в данной ситуации было уже личным делом между мужчиной и женщиной, и они не имеют права вмешиваться.

Увидев мое негодующее выражение лица, Ахмед сказал:

— Шади, вы все трое виновны в том, что толкнули своих родных тетей. Каждый из вас должен извиниться.

Полные губы Шади были крепко сжаты от ярости.

— Я, — сказала Дуния, — поверить даже не могу, что мой сын толкнул моих родных сестер.

Я повернулась и с презрением посмотрела на Дунию. Моя сестра явно была рада, что акцент теперь делался на плохие манеры ее сына, а не на его преступное поведение.

— Конечно, прошу меня простить, — мрачно сказал Шади.

Али подтолкнул своего сына локтем.

— И я тоже прошу прощения, — с натянутой улыбкой произнес Рашид.

Тахер, не поднимая головы от смущения, тоже пробормотал извинения.

В этот момент в шатер вошли Сара и Асад, и Сара подтвердила, что она в полном порядке.