Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Политическое затишье начала мая 2002 года не остановило весеннее наступление коммунистов: они провели разного рода демонстрации и митинги протеста.

Как всегда все ждали главный майский праздник — День Победы.

Именно 9 мая, в 10 ч. 33 мин., когда на Красной площади шел парад, посвященный Дню Победы, в дагестанском городе Каспийске прозвучал взрыв во время прохождения колонны демонстрантов. И снова кровь, смерть, отчаяние, боль и жажда мщения. И то, что число погибших росло поминутно: 20, 30, 35. Окончательная цифра: 45 жизней. И еще искалеченные, раненные — их 143.

Как в трижды проверенных кустах оказалась бомба? Как в состоянии сверхготовности служб ФСБ пострадали люди, которые в святой день оказались на запланированном, значит, охраняемом шествии? И еще и десятки «как?» да «почему?». Посылать проклятия на головы бандитов — занятия, хотя и страстное, но пустозвонное. Уже кляли, уже проклинали. Дальше что?! Дагестан на Северном Кавказе — это обнаженный фитиль, пропитанный бензином. Теперь уже поздно — все вспыхнуло само.

Энергетика мщения превратилась в движущее начало — вот где корень обреченности и отчаянного стона: «Господи, подскажи, что делать-то? Кто защитит?» А ведь ответ не так прост. От кого защитить? От ваххабитов, от воинствующего ислама, от киллеров или боевиков? От чиновников, милиции, для которых опасность, страх — не более чем товар?

Мы ни на йоту не продвинулись в нашей политике в северокавказском регионе. Хасавюрт и соглашения, в общем-то, всего лишь, декларация о намерениях идти к миру, подписанные тогдашним секретарем Совбеза генералом Александром Лебедем и тогдашним начальником Вооруженных сил незаконной Ичкерии бывшим советским полковником Асланом Масхадовым, все клянут, как предательства, несуразность. Это не так. Предательство было до Хасавюрта — первая чеченская война. Опрометчивость российской армии, попавшей в ловушку этого предательства. Шаг Александра Лебедя был попыткой нащупать основные контуры иной политики в регионе.

Есть ли параллель с кавказской войной эпохи Шамиля? И да и нет.

Тогда, в XIX веке, вечно бунтующий предводитель кавказских горцев Шамиль понял бесперспективность партизанской войны с русскими и в 1855 году склонил голову перед царским престолом. Обратим внимание, что царь не уступил внутреннему призыву к мщению, что было бы правомерно, адресуясь к жертвам, которые понесла русская армия на Кавказе. Царь-реформатор Александр II поступил алогично и мудро. Он, первоначально разгромив войска Шамиля и окружив их остатки в одной из крепостей, предложил мятежному чеченцу почетный плен, а затем и приблизил его к царскому двору. Он признал достоинство Шамиля. Он одарил стареющего предводителя горцев своей милостью и почестями, наградив титулом потомственного дворянина, подарив дом в Калуге и небольшое имение в Калужской губернии.

То были другие времена! С этим утверждением трудно спорить.

Хасавюртовский мир был ситуацией наоборот. Неизмеримо более мощная Россия стала инициатором мира в Чечне. Этим своим шагом Россия, путь не вслух, но признала, что военная сила оказалась неспособной установить порядок и найти взаимопонимание в Чечне. Чеченского рецидива могло и не быть, восторжествуй в свое время нестандартная идея Михаила Полторанина. В 1992 году, находясь на посту вице-премьера российского правительства и почувствовав неадекватность поведения тогдашнего чеченского лидера Джохара Дудаева, он рекомендовал Борису Ельцину использовать ход Александра II и одарить Дудаева, как некогда Шамиля, почестями. Повысить его в звании до чина генерал-полковника, назначить заместителем министра внутренних дел или министра обороны РФ. Дудаев был летчиком и к тому времени имел чин генерал-майора.

На переговоры в Грозный поехали тогдашний Госсекретарь РФ Геннадий Бурбулис и Михаил Полторанин. Идею осуществить не удалось. Высшая власть страны не оценила замысла.

Июнь 2002 года.

Алексей Пушков, один из ведущих политических обозревателей ТВЦ, предложил мне принять участие в традиционном круглом столе, который он с успехом проводил. Народ собирается респектабельный, с амбициями: журналисты, политики, аналитики, политологи и все те, кто любит поговорить «за будущее страны», «пути ее развития», умеет это делать и втайне считает себя интеллектуальной элитой общества.

На этот раз все выглядело привычно: летние костюмы, манерные куртки, рядом с подчеркнутой небрежностью в одежде и, конечно же, галстуки — солнечно-желтые, розоватые с переливом, воздушно-серые, уходящие в пронзительную голубизну: от Кордена, от Гуччи, от Юдашкина и других модельных домов. На этом фоне агрессивный, похожий на разорившегося русского помещика начала XX века Александр Ципко, заместитель редактора в ту пору полуразвалившейся «Литературной газеты», верный своей манере задирать всякого оратора и при этом безостановочно говорить.