Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

И как еще один вывод, ставящий окончательную точку в наших рассуждениях о реформах и интеллигенции, — слова Михаила Ходорковского, сказанные им до своего ареста: «Крупный капитал иного олигарха — это базисная опора демократии в России».

Не народ. Не даже малый или средний бизнес. Не, упаси бог, интеллигенция. А олигархи — крупный капитал: мизерное по численности, сверхагрессивное по поведению и сверхбога-тое, амбициозное меньшинство в России. Именно они, владельцы неправедных капиталов, в понимании Ходорковского, оплот нашей демократии.

2004 год. Новогодний прием у президента России традиционно назначается на 18 часов 30 декабря. Нынешний прием не стал исключением. Съезд гостей до 17.30. Сдержанная строгость, приучающая чиновников и остальных приглашенных на ужин, к дисциплине.

А-ля фуршет, точнее, бокал шампанского, затем по звонку все устремляются в банкетный зал. Столы пронумерованы, так что никаких вольностей. На этот раз что-то новенькое. Зал Кремлевского дворца разгорожен подиумом, вровень с высотой сцены. По подиуму двигаются концертирующие артисты. Некая близость к высокочтимым зрителям. Интересные находки: зал практически разбит на шесть крупных клеток, внутри которых энное количество столов. И если раньше после официальной части раскрепощенные гости могли свободного общаться, то теперь ничего подобного. Для того чтобы приблизиться к столу Путина, вам придется трижды подняться на подиум и трижды спуститься с него.

Трижды вы привлечете к себе внимание тех, кто, если бы вы двигались в толпе с утомленным от тепла вашей ладони бокалом недопитого вина, вас никогда и не заметил. Я оказался за столом с руководством Высшего арбитражного суда. Мой сосед заметил с обидой: «Раньше мы сидели внизу, в партере, а теперь нас перевели на первый ярус. Говорят, сменился чиновник в управлении, который занимался формированием зала — кому, где и с кем сидеть. Не понимает человек значимости государственных служб, вот и сажает, поди, куда попало».

Я отшутился: «Зато здесь выше. Вам сверху видно все, как и положено арбитражному суду».

Мой собеседник шутки не принял: «Интриг много в кремлевских аппаратах, отсюда все беды». «Напрасно вы так, — попробовал я еще раз примирить расстроенного судью с ситуацией. — Подиум места много занял, как минимум, четверть зала, поэтому часть столов подняли выше. Мы тоже раньше все сидели в партере».

«Да бог с ним! — судья осуждающе махнул рукой. — Мы — остатки справедливости в этом мире. Мы и вы! — уточнил он и поднял бокал с вином. — Давайте за это выпьем!»

К нам присоединился весь стол. Мы чокнулись и незамедлительно выпили.

Путин, как всегда, несколько задерживался.

Пробыв на приеме около полутора часов (у меня еще планировалась встреча), собрался уходить. Да к тому же, привычное, свободное общение, когда ты перемещаешься по залу, выглядывая знакомые лица, было, как я уже сказал, затруднено. А тут еще настроение испортил подошедший чуть позже тогдашний главный редактор газеты «КоммерсантЪ» Андрей Васильев. Председатель Совета директоров ОАО «Комсомольская правда» Владимир Сунгоркин возьми да и пригласи его за наш стол. Сделал он это из самых благих намерений. У «Коммерсанта» недавно был суд с «Альфа-банком», и арбитражный суд разбирал жалобу издания на решение суда первой инстанции. Сумма претензий «Альфа-банка» к газете была несколько снижена, но иск банкиров суд оставил в силе.

Когда я завершил небольшой круг по залу, поздравил людей, расположение к которым испытывал, и вернулся к собственному столу, обнаружил ситуацию, никак не свойственную новогодней встрече. Страсти накалились. Спорящие, сократив дистанцию, перешли на «ты», хотя, как мне показалось, уровень их знакомства вряд ли позволял такой панибратский стиль отношений. Андрей Васильев был чрезвычайно раздражен, выражений не подбирал, обвинял суд в некомпетентности, в зависимости от «телефонного права».

«Вы выполняете заказ», — орал журналист и актер Андрей Васильев. Его лицо, и без того красное, стало почти сизо-красным. Судья резюмировал спокойнее и жестче: «Вы утратили чувство меры и обнаглели. Надо уметь признавать свои ошибки». Эти слова довели Васильева чуть ли не до истерики.

Закончилось упрощенно и скандально. Любой призыв успокоиться, взять себя в руки на Васильева не действовал. Кончилось все очень по-русски.

«Да пошли вы все!» — выругался глава уважаемой в деловых и близких к властным кругам газеты «КоммерсантЪ». — «Мне сидеть за вашим столом противно».