Ирина Горюнова - Современная русская литература - знаковые имена

Война двух миров — вот составляющие романа Дины Рубиной. Это война и мир, война матери и дочери, война Кати с окружающим миром за место под солнцем, война… война… война… Война с воспоминаниями, с городом, который есть, вместо того, что был…

Описания Рубиной, ее слепки эпохи, словно своеобразные открытки цвета сепии, драгоценные, состаренные. Не зря тема открыток и картин-воспоминаний проходит через весь роман. Это то, что осталось: мгновенные вспышки, еле уловимые, едва прочувствованные…

Протяженность и объем, воздушность и прозрачность — так можно охарактеризовать эту книгу. И совсем не важно, какие сюжетные линии где пересекаются и что многие пласты были заложены в прежних книгах Рубиной, и использован ее любимый прием — игра в автора и героя, alter ego друг друга. Важно другое, что книга эта состоялась, что она чувственна и роскошна, что необузданный солнечный кентавр детства будет нестись по страницам книги, заражая читателей мечтой о Ташкенте, помогая всколыхнуть в своих уголках памяти драгоценные капли эликсира времени. Похищенная страна детства, похищенная войной и невзгодами, становление творческой личности художника в эту сложную эпоху, семья, которой не было, все те перипетии, мучения, душевная и физическая боль, через которую придется пройти, здесь удивительно перекликаются с книгой Эдуарда Кочергина «Ангелова кукла». Абсолютно разные, они объединены одной точкой отсчета — жизнью художника в послевоенное время, становлением личности в тех условиях, когда это просто невозможно. Неисповедимы пути господни… Но Господь бережет пьяных, блаженных и художников, потому что без них этот мир невозможен. Почему? Попробуйте найти ответ сами.

Евгений Степанов «Портрет». М.: Вест-Консалтинг, 2006.

Есть категория людей, чье необъяснимое желание понять, прочувствовать и пережить прочитанное, пропустив через себя все невзгоды, лишения или, наоборот, прожить минуты счастья и любви, ниспосланные автору и лирическому герою вместе, связано не столько с какими-то определенными установками, сколько со свойством характера.

Я отношу себя именно к таким людям. Поэтому ничего удивительного не было в том, что именно так была прочитана прошедшая сквозь меня, иначе не скажешь, книга стихов Евгения Степанова под ставшим для меня знаковым названием «Портрет».

Сборник включает в себя стихи, написанные за долгий период времени — самое раннее датировано 1981 годом, позднее — 2006-м. Книга объемна. Объемна во времени и пространстве. Слишком противоречиво и неспокойно было время, в которое писались эти стихи, слишком обширно было пространство, вместившее в себя два континента, как два полюса, внутри которых парила в то время мятущаяся душа Евгения Степанова.

Поэтому совершенно не случайно все стихи в сборнике имеют точную дату своего рождения — время в книге занимает важное место, хотя расположены стихи в книге не в хронологическом порядке. Это позволяет, пусть даже насильственно (в конкретном моем случае), не отождествлять автора с лирическим героем. И наоборот. И все же, все же — невольно, непроизвольно и, может быть, совершенно неожиданно за портретом героя или героев, созданных пером Евгения Степанова, появляется… нет, не он, вернее, НЕ ТОЛЬКО он, Евгений Степанов. Перед нами за время прочтения книги встает образ современника, МОЕГО современника, а иногда между строк я невольно узнавала судьбу, похожую на мою собственную.

Безусловно, путешествовать во времени и пространстве вместе с автором и его героем по местам, где ему не только были навеяны те или иные строки стихотворений, но где ему приходилось жить и страдать, пусть это был даже САМ Париж, или САМ Нью-Йорк, и не проводить аналогий не только со своей собственной судьбой, но и с судьбой многих своих друзей и знакомых — я не могла. И не просто потому, что кому-то ещё, кроме Евгения Степанова, было также одиноко в Париже, а просто потому, что каждому из нас, уехавшему в это самое время из голодной и безумной России, будучи полным сил и желаний совершить в этой жизни что-нибудь героическое на благо любимой Родины, было одиноко в своем отдельно взятом Париже или отдельно взятом Нью-Йорке: