Виктор Ротов - Ближе к истине

Смысл поговорки «Где родился, там и пригодился» нынче трансформировался в более широкий: «Где бы ни родился — всюду пригодился». Если ты созидатель.

По окончании института — работа сначала на инженерной должности, потом, в силу своей исключительной работоспособности и энергии, — на руководящих должностях по восходящей. В проектно — изыскательской группе Целиноградской экспедиции, в Управлении мелиорации водного хозяйства «Союзцелинвод» Северо — Казахстанского облисполкома в Петропавловске; затем — главный инженер треста «Союзцелинвод», управляющий трестом «Южводопровод» — это уже в Краснодарском крае. В 1987 году — заместитель председателя Краснодарского крайисполкома и начальник Главного управления по водохозяйственному строительству и строительству совхозов в «Главкубаньрисстрое»…

Уже послеперестроечная должность — заместитель председателя Краснодарского крайисполкома, начальник ССО «Кубаньводстрой», генеральный директор предприятия «Кубаньводстрой», президент концерна «Кубаньводстрой»… Затем — заместитель главы администрации края. И вот теперь — глава администрации города Краснодара. Мэр!

Пригодился не только там, где родился. Без малого двадцать лет Николай Федорович трудится на кубанской ниве.

Первый раз я увидел Николая Федоровича на одной из планерок в редакции газеты «Кубанские новости». Планерка была необычная, по какому‑то поводу.

Все мы еще не «остыли» от впечатления неожиданного смещения В. Самойленко, и я с любопытством присматривался к новому мэру: куда этот повернет? Меня привлекала живость его глаз и то, как он вслушивался и всматривался в людей. И видно по глазам было, что он наматывает на ус, как принято говорить. Особенно, когда главный редактор ввернул про полуподвальное помещение, в котором находится редакция. Николай Федорович тут же отреагировал — пообещал помочь.

Мне тоже довелось тогда выступить. И я, пользуясь моментом, посетовал на то, что нас, писательскую организацию, выживают из помещения.

Когда разбирали шапки с вешалки, Николай Федорович вдруг крепко пожал мне руку и сказал:

— О писателях тоже помню…

Оделся и ушел, оставив в душе моей какой‑то добрый отсвет. Сколько времени прошло с тех пор! Но всякий раз, когда нам случается встретиться, в душе моей занимается тот добрый отсвет. Слышу от одного, другого — хороший человек! Я никогда его не спрашиваю, какие он меры принял, чтоб нас, писателей, оставили в покое агрессивные коммерсанты, но в тайне думаю, что это благодаря ему нас перестали «выдавливать» из здания по Коммунаров, 59. А после выездного Секретариата Союза писателей России, проходившего у нас в Краснодаре, которое прошло блестяще благодаря заботам Николая Федоровича и его команды, я проникся раз и навсегда глубоким уважением к этому человеку. Сам рос в тяжелые годы войны, пережил и страх, и ужас, голод и холод и понимаю этого человека не только умом, но и нутром.

Ну, и как для писателя он интересен.

Грешным делом я люблю наблюдать таких людей. Пишу о них. У меня собралась уже своеобразная галерея, скажем так, литературных портретов людей, запавших мне в душу. Был в этой галерее и набросок портрета Николая Федоровича.

Скажем прямо, Николай Федорович — сложная натура. Неординарная. Многим неудобная. Зато с четкой линией в жизни. Или, как говорят в народе, с царем в голове. Я не знаю, кто и как из его окружения понимает его генеральную линию, я понимаю четко: делать людям добро. Созидать. Это его кредо.

Мудрые мира сего давно заметили, что человека выдают глаза. Где‑то когда‑то я вычитал эти слова и запомнил навсегда. И познаю человека через глаза. Мне кажется, они говорят о человеке больше, чем его слова и поступки.

Глаза бывают холодные, добрые, злые, строгие, добродушные… Взгляд бывает прямой, открытый, бывает из подлобья.

Взгляд доброго умного человека я могу расписать по мгновениям: первое мгновение — настороженное изучение, второе — интерес; затем информация отправляется в недра сознания, там мгновенно обрабатывается, и через глаза же выдается результат: или ответный отсвет души, или защитная непроницаемость. В зависимости от того, как воспринял он явившегося перед ним человека.

Николай Федорович и по должности, и по ходу дела из тех, кто почти ежеминутно вынужден оценивать людей. Он вечно «облеплен» людьми. И я по глазам его вижу, кого он жалует, а кого — нет. Он и сам говорит, что видит человека сразу, и сразу у него складывается к нему отношение. И не потому, что он такой прозорливый, а потому что некогда особенно раздумывать. Если понравился ему человек с первого взгляда, то кто бы что ни говорил про него, его уже не собьешь.