Виктор Ротов - Ближе к истине

Член Союза писателей России.

Живет в Краснодаре.

Летом 1996 года я был в гостях у дочери в Англии. Она журналист. Сотрудничает с одной из газет, издаваемых на русском языке. Будучи в Лондоне, мы заскочили в редакцию буквально на минутку. И первое, о чем меня спросили, когда узнали, что я с Кубани: «Как там Виктор Лихоносов?»

Я почему‑то не удивился. Может, потому, что перед вылетом из Москвы многократно слышал от столичных тот же вопрос. И как бы привык к тому, что Кубань ассоциируется с именем Виктора Лихоносова. И все благодаря его легкокрылому русскому образному слову.

Собравшись писать этот коротенький очерк об именитом земляке и коллеге, я немало помучился, придумывая название. Но вдруг оно пришло, будто снизошло от Всевышнего.

Сначала я собирался позвонить ему, спросить, какой лейтмотив мне использовать в моем коротеньком слове о нем. В связи с пятидесятилетием нашей писательской организации. Но потом раздумал звонить. Предвидел его реакцию: а надо ли? Вон новичков сколько, на них надо переключать внимание читателя. А мы отгремели свое.

Вместо звонка я достал с полки его сборник «Чистые глаза» с дарственной надписью, датированной декабрем 1982 года. Мы только что вышли покурить на лестничную площадку после очередного собрания писателей, которое Виктор Иванович тут же окрестил «ледовым побоищем». Действительно, это было нечто.

Виктор Иванович с присущей ему беспощадной легкостью «давал прикурить» одному нашему бывшему партийному функционеру, примазавшемуся к писателям. Не стану называть его фамилии. Этот окололитературный деятель, только что пересевший за непригодностью из высо копартийного кресла в редакторское, решил поучить уму-разуму профессиональных писателей. Ему, видите ли, не нравилось название нового романа «Наш маленький Париж», который только — только сошел с письменного стола автора на страницы печати. Мол, диссидентский душок едет от названия.

Жизнь показала, что ничего худого в названии нет. Роман и его название вошли в историю, и теперь уже русская кубанская литература просто немыслима без этого произведения. Хотя до сей поры еще спорят — роман это или…

Что ж, в свое время спорили и до сих пор спорят о «Мертвых душах» Н. В. Гоголя. Некоторые литературоведы называют это произведение не романом, а поэмой. А что тут плохого? Поэма — эпическое поэтическое произведение. И, как говорится, дай‑то Бог! Пусть и «Наш маленький Париж» Виктора Лихоносова будет поэмой в прозе. Это действительно дивный калейдоскоп из казачьих баек, побрехенек, на которые так горазды именно кубанские казаки. Это фейерверк казачьих характеров, казачьего быта и даже казачьих фамилий: Толстопят, Попсуйшапка…

И уж совершенно удивительно то, что такую книгу написал не казак, а сибиряк. Как и знаменитую повесть «Казаки» написал житель центральной России.

Очевидно, таков Божий промысел.

Нелегко доставалась известность. Всякое было.

Мне вспоминается лихой наскок на Виктора Ивановича самозваного критика г. Канашкина.

Однажды он разразился ядовито — ершистой статейкой «Куда бежит Троха». Эта писулька вышла в 12–м номере альманаха «Кубань» за 1973 г. В ней автор выдавил из себя кучу литературной зауми, пытаясь унизить Лихоносова в угоду власть предержащим. В ней, в частности, он пишет: «Его многозначный персонаж Троха Любытинский — тоже миф, созданный в надежде сосредоточить в одном лице идеал (каким он грезится автору) «удивительной и сказочной матушки России».

Спрашивается, а что в том плохого? Однако запев писульки настраивает на критическое восприятие Виктора Лихоносова: «…он смотрит на них (на современных молодых людей. — В. Р.) из дореволюционной поры, со страниц «Жизни Арсеньева», глазами недоросля, барчука, который «никакого» долга перед народом никогда не чувствовал и «жертвовать собой за народ» или «служить ему» никогда не собирается».

Прошло с той поры без малого четверть века. И что же? А то, что время расставило все точки над «i».

Кто теперь Лихоносов?

Признанный и один из любимейших писателей России. Который не поступился совестью, несмотря на жесточайшие испытания временем. Который живет и творит с неистребимым чувством долга перед своим народом, который жертвует собой за народ, служит ему и всегда готов служить. Не в пример критику, который захватил писательский журнал чуть ли не в личную собственность, исшаркал паласы всех приемных, всех начальственных кабинетов, выбивая деньгу якобы для выпуска журнала во благо братьев — писателей. На самом же деле штампующий в первую очередь свои приложения к невыходящему журналу.