Виктор Ротов - Ближе к истине

И все‑таки взлет. И все‑таки прогресс. От конной телеги до космического корабля. От гоголевской Диканьки со свиньями в лужах на улицах до многомиллионных мегаполисов, одетых в асфальт и бетон. От «прорубленного» окна в Европу до кругосветных путешествий и полета на Луну…

И, в то же время, от всемирного признания милосердной матери Терезы до культа насилия и головорезной телерадиоромантики; до многосерийных фильмов, смакующих безнравственность. Как совместить эти противоречия в развитии Человечества? Чем объяснить небывалый триумф и одновременный позор века?!

Об этом — боль и муки русского человека, русского поэта и писателя. Ибо поэт и писатель во все времена на Руси был олицетворением души и совести нации. Об этом — боль кубанского писателя Виктора Иваненко. Особенно в последних его работах, опубликованных в «Советской России» и в «Литературной Кубани».

Мы знаем давно друг друга. Лет тридцать пять, наверное. Начинали в литобъединении при Доме офицеров в Краснодаре. Там оттачивали свои будущие писательские перья.

Передо мной старенькая фотография тех времен. На ней Виктор Трофимович, Кронид Обойщиков, Владимир Стрекач (теперь живет в Саратове), покойный Иван Савченко, я и Леонид Пасенюк.

Пасенюк был уже членом Союза писателей. Мэтр! А мы еще салаги. Четверо из этих «салаг» теперь профессиональные писатели. Члены СП.

Как давно это было! Как недавно…

В молодые годы велика была тяга к летной профессии. Правдами, а иногда неправдами стремились молодые люди в летчики. Почти каждая группа была с перебором. Крепкие, здоровые ребята. Запомнился один. По фамилии Сер

геев. Молодец во всем. А вот учебная посадка у него никак не получалась. Каждый раз «сыпался в угол». То есть плюхался на взлетную полосу под острым углом. Вроде как не чувствовал глубины пространства. А может, плохо видел? Пришлось чудо — парня отчислить. Прощались со слезами на глазах. Уже в последний момент, видя, как переживает за него инструктор, курсант — неудачник признался: у него со зрением плохо. «Не терзайся, Трофимович, и прости. Я плохо вижу. А медкомиссию прошел через подставного. Думал, обману судьбу…»

— Много их прошло через мои руки, — вспоминает Виктор Трофимович, — а вот запомнился почему‑то больше всех этот Сергеев. Интересно, как сложилась у него судьба?..

Такие вот дела!

Полеты, самолеты, виражи, и вся жизнь позади.

Капитаны пятого океана, как правило, романтики. Не минул сего жребия и Виктор Трофимович. И его можно понять: кто видел нашу прекрасную Землю с высоты птичьего полета, тот не может не спеть ей гимн. А те, кто хоть раз побывал на Алтае, не станут спорить, что край этот сильно похож на Кубань: цветущая предгорная равнина, по которой катит светлые воды красавица Катунь. А вдали — снежные вершины Саян.

Нетрудно представить себе, что испытывал молодой летчик, паря над этой дивной красотой. С каким напутствием он провожал своих выучеников на фронт. Как завидовал им, улетающим на защиту Родины. Сколько потом накопилось в душе невысказанного. И как томилась душа желанием излиться, исповедаться о прожитом и пережитом.

Говорят, неисповедимы пути Господни. В творческом самовыражении тоже. Виктор Трофимович пришел в литературу. Видно, душа романтика продолжала парить над Землей.

О первых муках творчества он не склонен вспоминать. Оно и понятно — в этот период больше мук, чем творчества. Публикации появились в 1957 году. Сначала в газете «Советская авиация». Потом в «Красной Звезде», «Советской России», в «Литературной газете»…

Рассказ «Тишина на аэродроме» на Всесоюзном литературном конкурсе, посвященном 50–летию Советской Армии, получил первую премию.

Это уже признание.

Первая книга «Валька из Ростова» вышла в 1963 году. В Краснодарском книжном издательстве. Это было во времена наших творческих исканий в Доме офицеров.

Хорошо помню, как все мы были приятно ошеломлены выходом книги нашего коллеги. Как мы завидовали ему по — хорошему. И как вырос в наших глазах Виктор Иваненко.

Они с Кронидом верховодили в литературном объединении. Оба производили приятное впечатление. Поэт и прозаик. Всегда рядом, всегда вместе. Молодые, энергичные, целеустремленные. Участливые. Кронид полиричнее. Иваненко пожестче. Кронид — душа — парень. Иваненко — по натуре лидер. Они возглавляли бюро литературного объединения при Доме офицеров. Вдвоем вели занятия наши. Мы читали свои рассказы, стихи. И разбирали «по косточкам». Почти каждый раз разборы превращались в настоящие творческие баталии.