Максим Кантор - Сетевые публикации

Есть такое убеждение — и это одно из достижений нашей демократии второго призыва (после античной), что в искусстве все равны. Принято считать, что Сезанн столь же великий художник, как Микельанджело, Мондриан так же прекрасен, как Тициан, Ворхол столь же значителен как Рембрандт. Все хорошие — просто всякий по-своему. Каждый говорит свое, один, например, захотел сказать об устройстве человечества (как Микельанджело), а другой провел выразительную трепещущую полоску — но трепет этой полоски суть выражение горнего духа, который проявляет себя и в устройстве мироздания и просто вот в такой вот малой черточке.

Это стало весьма распространенной точкой зрения.

Опровержение ее столь же губительно в условиях политкорректности — как замечание о том, что цвет кожи у белых и африканцев различен. А одноглазый близорукий человек с астигматизмом видит не так, как обычный гражданин с двумя глазами. Следует считать, что всякий видит по-своему.

Так говорят часто, это мнение сделалось правилом, оно уравнивает в правах всех художников.

И положить конец этому безобразию необходимо.

Художник не равен художнику.

Сезанн — художник меньшего калибра, чем Микельанджело, поскольку сказал меньше, подумал о меньшем, и роль сыграл в истории мысли — меньшую.

Он значительный художник — и он первый оскорбился бы за армию искусств, если бы услышал, что он в субординации приравнен к Микельанджело. Известен случай, когда Сезанн пошел с поднятыми кулаками на Эмиля Бернара, когда тот сравнил его с Делакруа.

Для военного (реального, не карикатурного) не может быть большего оскорбления, нежели неуважение к военной дисциплине.

Искусство — это армия, так к нему и следует относиться. Маяковские «приказы по армии искусств», они написаны в полном соответствии с обстоятельствами дела.

Искусство — это армия, и сражение ведется бесконечно. А с кем это сражение, понятно гораздо более отчетливо, чем в случае бомбардировок Ирака. Искусство ведет бой против интеллектуальной и моральной неполноценности, против небытия.

Есть маршалы и генералы, полковники и адъютанты, есть штабная сволочь — кураторы, есть обозная публика — спекулянты, есть тыловые крысы — знатоки, и есть еще мародеры, дезертиры, вредители. Все как и положено.

И вот вообразите себе распустившуюся, расхлябанную армию — точно французы на Березине, точно армия Валленштейна после убийства герцога, точно румынские войска под Одессой — вот эта самая расхлябанная армия это есть искусство наших дней.

В кабаках дезертиры хвалятся медалями, которые купили на базаре, а тыловой снабженец доказывает, что он боевой генерал, потому что однажды стоял недалеко от пушки.

Знаете ли, в искусстве есть правила и законы, которые знать необходимо и надо выполнять. Например, художник обязан уметь рисовать — так же точно, как солдат обязан уметь стрелять. А если он не умеет рисовать, пусть идет на кухню чистить картошку.

Художник должен уважать и чтить старших по рангу, иначе он не уважает искусство как таковое — а если он не соблюдает субординацию — ему место в гарнизонной тюрьме.

Современная армия мародеров и дезертиров постановила считать охоту на кур и воровство в деревнях — действием, равным по значению операции на Курской дуге: вот так им видится миссия солдата, так они видят правду момента. Но оттого, что среди дезертиров принято считать что воровство — норма, воровство нормой не становится.

В гарнизонной тюрьме давно находится Малевич с Родченко, а Ворхола военно-полевой суд давно приговорил к расстрелу за мародерство. И никакого снисхождения не будет никакому лентяю, никакому взволнованному своей значительностью поэту, который вообразит, что трех штрихов довольно, чтобы попасть в главнокомандующие.

Сражение никто отменить не в силах — а уклонившийся считается дезертиром, вот и все.

И хватит врать. Мондриан неизмеримо хуже, чем Тициан, а Клее в тысячу раз менее значителен, чем Рембрандт.

Вопрос в другом: сможем ли собрать армию снова, разбежавшихся по соседским дворам мародеров?

У Бодлера есть стихотворение о художниках, «Маяки», в котором он говорит про «пароль, повторяемый цепью дозорных, сигнальные вспышки на крепостях горных, маяки для застигнутых бурей пловцов» — так, через века, отдаются приказания по армии искусств.

Их следует выполнять.

И солдату требуется знать свое место. И не претендовать на лишние звездочки на погонах, пока их не заслужил. Докажешь в бою — со временем дадут, и медалями в кабаках хвастать, это для штабной сволочи.