Максим Кантор: Сетевые публикации

Сказать, что по плечам либеральной буржуазии приходит фашизм, — банально, это все знают. Следует еще сказать, что фашизм рекрутируется из люмпенов, — а у нас вся страна люмпенизирована, и тон задают люмпен-миллиардеры, не привязанные ни к чему, свободные от общественных долгов, — молодежь усвоила эту мораль. Следует сказать, что, если упростить сложную историю России до черно-белого кино, белое надоест и захочется черного. Нельзя долго унижать историю Отечества, нельзя издеваться над жизнью предков. Сочинять, будто Сталин начал Вторую мировую войну, не только исторически безответственно: в антикоммунистическом запале своем, уменьшив вину Гитлера, Резун и Латынина сделали фашизм притягательным. Уравняв оба режима — коммунистический и фашистский — в едином понятии «тоталитаризм», а затем обозначив первопричиной бед все-таки коммунизм, идеологи либерализма с фашизма практически сняли вину. Этот оправдательный вердикт вынесли как-то незаметно. Ах, это они не нарочно — они просто так ненавидят Магадан, что им даже Аушвиц кажется детским садом. В некий момент термин «красно-коричневые» казался удачным: они же все против демократии, какая разница, что одни за равенство, а другие за неравенство? Но история не прощает таких абстракций — у истории на все абстрактные вызовы имеется конкретный ответ. Ну вот, уже получили формулу: фашизм как избавление от гнета глобального финансового капитализма. От коммунизма-то отказались легко: кому нужно равенство в нищете? А вот гитлеровская идея гегемонии по праву рождения — это соответствует моменту, это снова вырастили. И почти что теми же самыми методами. Неужели вы не видите, как просыпается большое зло? И неужели вы не видите, что фронда не оппонирует злу — но лишь травит одного пахана, поощряя общий разбой, — а, соответственно, порождает реакцию?

Димка Быков, добрый друг и талантливый писатель, читает оппозиционные куплеты перед лондонской богатой публикой — клеймит Мазарини и Дона Рэбу, — а лондонские олигархи и их обслуга хлопают: досталось Мазарини! пропесочили Рэбу! Меня же друг Димка подозревает в сочувствии тирану. Димка, опомнись: ну каким тиранам я мог бы сочувствовать? Не люблю вранья — но это иное. Если всех оппозиционеров перевязать одной белой ленточкой — и одного Румату не сделать. А Румата нужен. Семь лет назад в статье «Три шага в бреду» (публиковалась в Полит. ру и в книге «Медленные челюсти демократии») я описал приход Путина цитатой из Грибоедова — «фельдфебеля в Вольтеры дам» — и довольно точно описал грядущую оппозицию: «Новый свободолюбец крикнет: не могу молчать! Хочу правды как в Голливуде!.. Даешь свободу самовыражения! И ему дадут себя выражать — до той поры, пока не придет новый полковник и не объяснит бунтарю, что он хочет бунтарю добра, и положит бунтарю твердую зарплату». Так, собственно, и происходит. Вопрос лишь в том, какого именно полковника выкликают. Но ведь кричат, и докричатся.

Хочу разъяснить позицию по поводу протеста. Считаю, что протест необходим — но фундаментальный, не частушки в богатом доме. Нетрудно сказать, что именно должно быть сделано для оздоровления жизни страны. Требуется отказаться от сумбурной идеологии, утверждающей, что в мире существует одна лишь цивилизация, — причем с этой цивилизации снимаются самые уродливые копии. Требуется уважать прошлое: изучать историю и своего отечества, и чужих государств. В частности, следует сделать элементарную вещь: дабы прекратить спекуляции по поводу количества жертв коммунизма, мировых войн, советской власти, следует скрупулезно — по деревням, городам и селам — написать мартиролог. В каждой деревне Франции стоит стела с именами погибших в Первой мировой, во Второй мировой и в Алжирской войне, во французских церквах существуют камни с выбитыми на них именами казненных Конвентом священников. А наше расточительство жизнями потрясает: так, некоторые источники утверждают, что в 37-м погибло 12 млн человек (при населении Москвы 3 млн), а Солженицын в «Архипелаге» обозначил цифру погибших (а не прошедших лагеря) в 65 миллионов. Эта дикая арифметика создала у многих людей абсолютно дикое восприятие собственной истории.

Эти спекуляции следует прекратить усердной архивной работой — а результаты обнародовать. Речь идет не об оправдании советского казарменного строя, тем более что его оправдать в принципе невозможно. Речь идет о том, чтобы никому в голову не пришло сказать, что Гитлер более гуманен, чем коммунисты, и что 6 миллионов убитых евреев, 3 миллиона замученных русских солдат — это пустяк рядом с тем, что сделали сами с собой советские люди. Это опасная ложь. Гитлеризм и фашизм повинен в значительно большем количестве смертей; вину преступников суд должен изучать скрупулезно — дабы серийного убийцу не оправдывать и не поощрять на новые подвиги. Требуется избавиться от страха перед словом «социализм»: в этом слове не содержится зла, во всяком случае, не больше, чем в слове «капитализм». А если социализм предполагает равное распределение, то в условиях кризиса, когда надо думать о детях и стариках, это не плохо.