Алексей Колобродов: Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве

Это, конечно, говорит не президент, а сама Латынина, и чрезвычайно любопытно в этом изводе путинианы не так сходство концепций Дубова и Проханова, как противоречия, прежде всего внутренние, Проханова и Латыниной. Фигуры по взглядам очевидно противоположные. Александр Андреевич — государственник, патриот, адепт когда-то Красной, теперь — Пятой империи, ситуативный путинист (хотя и не без либеральных ересей, больше на уровне тусовочных взаимоотношений). Юлия Леонидовна — либеральный публицист, наследующая пассионарность Политковской, в похоти путинизма никак не замеченная (хотя и не без государственнических проговоров, иногда скорее для эпатажа). Оба, переквалифицируясь из публицистов в романисты, начинают декларировать в путинском образе нечто совершенно противоположное собственным взглядам. Проханов — не просто пиаровскую рукотворность бренда «Путин», отсутствие не только «сильной руки», но самих рук и ног, личности и сущности. Всё это распадается на атомы, растворяется в сером пейзаже и метафоре — России, утратившей все крепежные конструкции и потенции, угодившей во власть стариков, даже помимо их воли, поскольку молодых — просто нет. Или есть, но лучше бы их, таких, не было. «Старики управляют миром, а вот сладить со сном — не могут». Латынина прозревает сполохи либеральной эволюции не в самом режиме, а в главном навухудоносоре. И чего тут больше — следования художественной правде у Проханова или заговаривания пустых надежд у Латыниной — я судить не возьмусь.

Еще один общий и знаковый сюжет — президент от романа к роману молодеет. Не в хронологическом порядке их написания, но в процессе освобождения от пут чекизма. Забавно, что Путин фотографий и телевизионных новостей за эти годы и вопреки природе поступал точно так же — эволюционировав визуально из типажа чиновника почти без возраста (но ближе все-таки к поздней зрелости) в гламурные атлеты глянцевой индустрии, которая пенсионных раскладов не признает. Литература и здесь оказалась впереди.

Если у Дубова Федор Федорович почти старик и дряхлеет на глазах под спудом обрушившихся на плечи «маленького человека» обстоятельств, то в романе-памфлете Андрея Мальгина «Советник президента» президент — эдакий юный вождь краснокожих во главе своего силового племени.

Автор взял и затолкал в свою сатиру известных и на момент написания живых людей, поменяв по две-три буквы в фамилиях. Президента, впрочем, называют строго по должности. Он там появляется эпизодически, но убедительно — молодой и сильный, слегка циничный, мыслящий остроумно и государственно.

Вообще-то роман Мальгина о совсем другом персонаже, но приходится отметить, что Путин второго плана подчас бывает сделан с б о льшей исторической и политической достоверностью. Лыко в ту же строку — «Околоноля» Натана Дубовицкого, жанр которого можно интерпретировать как постмодернистский камбэк по мотивам биографии Владислава Суркова, которому упрямо продолжают навязывать авторство романа. Если это действительно так, для нас особенно ценен персонаж с погонялом Чиф, выросший в крестные отцы из скромных издательских работников и подписывающий на убийство некоего «дедушки» главного героя — издателя и мафиози Егора Самоходова. Впрочем, здесь интерпретация текста в интересующем нас ключе не лишена деликатности. Как и вообще обозначившийся в последние годы вектор интереса г-на Суркова к отечественной литературе. Раньше Сурков опекал отечественных же рокеров — видимо, дело не только в самоидентификации «свой среди чужих»; Владислав Юрьевич хорошо помнит, что именно с рокеров все началось в середине 80-х. Литература тогда запаздывала, а магнитофоны были в каждом доме. Это потом, хотя и задолго до Суркова, выяснилось, что никакой особой свободы рокерам не надо, достаточно дать немного денег и пустить в телевизор. Не только пустить, но и опустить мимоходом: заставить петь не свои песни, а перепевать чужие, поставить на коньки и завернуть ласты.

С литературой все гораздо сложнее.

А возвращаясь к романам Мальгина и Дубовицкого, следовало бы отметить тенденцию не только омолаживания, но и «облатнения». Другое дело, что сей процесс обусловлен всей послевоенной историей страны и давно нашел свое подробное отражение в могучем корпусе сочинений главного поэта эпохи закатного совка. Знаменитый монолог Владимира Путина «стуча копытами», равно как и набор стилистически примыкающих к нему заявлений, реплик, афоризмов так и просится в песни другого Владимира — Высоцкого, хоть в «блатные», хоть в «мещанские» альбомы.