Отар Кушанашвили - Я и Путь in… Как победить добро

Существо, которое, чтобы насолить давшей ему отставку даме, убивает сына, – что он такое? Концентрированное воплощение всего самого худшего в человечестве.

Это если по-вашему. По мне…уесос и говножуй разом. Сестра Руслана, сокрушаясь, говорит журналистам, какой это был грандиозный человек – тонкий, добрый, свет источающий… Непостижимо. Тетя! И все вы! Когда душной ночью вы вдруг проснетесь, всмотритесь, ублюдки, в темень: это призрак маленького Ваньки, убитого придурком-отцом, а теперь четвертуемого вами скальпелями бездушия и ханжества. А потом взгляните на звездное небо, вон там, справа и слева, мерцают наши маленькие Ваньки, наши дети, наши звездочки, убитые взрослыми, которых жрут черви.

До того как посвятить вас в суть этой малоприятной истории, обладающей огромным потенциалом общественного раздражения, обращаюсь с просьбой перечитать очерк «Как живая». Если кто не помнит, там я описал атмосферу, которую, в общем-то, описать невозможно. Атмосферу душевной глухоты, из-за которой маленькая девочка бросилась под поезд.

История, которую я расскажу сегодня, не то чтобы тождественна тому случаю. Но в смысле вышеозначенного душевного убожества, проявленного людьми, она вполне может стать в один ряд с той историей, из-за которой, кстати говоря, меня многие упрекали в восхвалении нигилизма и отчаяния. Мне-то как раз казалось, что история, описанная мною в очерке «Как живая», преподнесена мною в определенном свете и как раз-таки говорит обо мне как о человеке не столь уж душевно нездоровом, каким многие из вас меня, несомненно, полагают. Этим самым очерком я показывал, что на свете есть гораздо больше людей здравомыслящих и вменяемых, нежели вы, почтенная публика, себе представляете. Еще мне казалось, что очерк содержит те вещи, вооружившись которыми, можно попытаться противостоять силам тьмы.

Впрочем, давайте согласимся хотя бы с тем, что я имею право высказывать свою точку зрения по поводу того, чем живет моя страна.

Я пересмотрел фильм «Древо жизни». Потому что сегодня в одном ток-шоу я вынужден был схлестнуться с некоторыми, возможно, не знакомыми с очерком, сомнамбулическими юношами и девицами, которые выпендривались посредством предъявления мне энциклопедических познаний того, о чем снимают кино Вуди Аллен и Кшиштоф Кесьлевский. Хотя они даже не знают того, что в фамилии Кесьлевский после «с» пишется мягкий знак.

Суть дискуссий была в том, что для многих из тех, кто пишет колонки, народные интересы – это сугубо эстетическая категория. Вот такими словами они бросались в мой адрес. Но эстетическая категория и народные интересы могут быть только для тех, кто не ездит по стране, а я-то езжу! В отличие от этих юношей и девиц, щеголяющих знаниями о том, о чем они представления не имеют.

Огромным камнем преткновения стал фильм «Древо жизни», имеющий прямое отношение к нашей сегодняшней истории. «Древо жизни» вовсе не о том, о чем написал уважаемый мной критик Андрей Плахов, и вовсе не о том, о чем написали журналы и киноведческие рубрики в газетах или где-нибудь еще, где исследовались особенности режиссерского стиля Теренса Малика и тонкости операторской работы. Да, все это имеет место быть. И оба этих компонента – филигранны. Но сам фильм потрясает (похоже, лишь меня одного) отнюдь не Брэдом Питтом, на склоне своей карьеры блистательно сыгравшего астматика, парадоксально любящего своих детей, но при этом беспощадно к ним относящегося. А тем, что фильм – о том же самом, простите за аналогию, о чем и очерк «Как живая».

О том, как слова любви застревают в безвоздушном пространстве, о том, что нет кислорода, а есть только курс доллара, курс евро и надвигающаяся катастрофа.

Эта душевная глухота подвигла парня по имени Роман Мостовой взять охотничий дробовик и разрядить его себе в голову. Романа Мостового я вам тоже никогда не прощу! Потому что на этом ток-шоу Роман Мостовой всем был, простите, до пи*ды. Его судьба никого не интересовала. Я прочел об этом малюсенькую заметку и перепроверил ее.

Роману Мостовому было 15 лет, когда он поздним вечером из-за того, что был недолюблен дома, не смог сказать папе и маме, что его ежедневно избивают в колледже. Будучи из люмпенской семьи, он не сумел набраться мужества и рассказать, что с первого сентября его каждый день бьют и называют рванью и голытьбой. Не сумел – и покончил с собой.