Отар Кушанашвили - Я и Путь in… Как победить добро

У парня должны быть тяжелые раны, которых не утопили успехи. И пусть при этом его обзывают как угодно – хоть глашатаем пошлости, хоть вахлаком, хоть поздним Титомиром.

У парня разглаживается лицо, когда он помогает угнетенным, влюбляет в себя красотку и с сыном играет в футбол, а после, по Расторгуеву, «надирается с дружками на честную сотню».

Я, как могу, предостерегаю их от зазнайского самоупоения: не по-пацански упиваться собой, надо научиться, как папа, летать ниже радаров чмырей.

У пацана не бывает карточных долгов, провалов и интрижек с замужними бабами.

Довести до потустороннего совершенства себя вряд ли удастся, но оно и не надо, это же процесс, отягощенный умеренными безобразиями и глаголом «стремиться».

P.S.Рассказывать о сыновьях я могу часами. Более всего меня радует, что они лучше меня. Из цикла «Рассказки про то, что жить стоит»

Злое утро. Кафе быстрого питания. Люди – как избывающие наркотическую ломку куркули. Пока обслуживается один, злые остальные угрожают друг дружке. Мужчина, страшный с виду, как есть деспот, подходит к кассе и говорит: «Вот за мной стоит девушка, я не знаю, что она думает об устройстве Вселенной, но она очень грустная, и я хочу за нее заплатить; здравствуйте!»

Вот именно в такой веселой последовательности: сначала выпалил, а после поздоровался, потом минуту восстанавливал дыхательную функцию, улыбнулся и повторил просьбу. И добавил, улыбаясь: «И добавьте, улыбаясь: «Хорошего дня»!

Девушка была слишком хмурой, чтобы сразу отреагировать.

Потом улыбнулась.

И сделала то же самое.

…Так продолжалось, говорят, целый день.

Здесь перебегаешь дорогу, машины несутся катастрофически быстро, будь начеку. Мимо типографии в парк – там играют в футбол и гуляют девчонки, там жизнь. Там нет зимы, там всегда солнце, ну, иногда дождь, но там дожди не депрессивные, а кислородообразующие, там не люди, а человеки, сидящие на корточках вдоль зданий будто с основания самого Кутаиси, там девушки выходят из подъездов, как из пены морской, величаво, а пацаны – с демонстративной ленцой.

…Это Кутаиси Мой.

Пятьдесят девять процентов украинцев обожают свою страну, но не считают ее конкурентоспособной, потому что ею плохо управляют.

Но ничего – улыбаются.

«Беды не тают, а дни улетают, но где-то надежда машет рукой».

Украинцам можно ставить зачет по самоиронии.

Виктор работает в гостинице, сам себя называет «кумедний» – «смешной». «Все здоровы, мои хорошо учатся», сразу видно, что большего ему и не надо. Все политики для него – аспиды, обуянные владетельными инстинктами.

Я спрашиваю Виктора, что он думает про результаты опроса, посвященного подросткам; они, результаты, показались мне важными.

Только двадцать пять процентов украинцев считают современных подростков агрессивными. «Так много? Нет, это несправедливо. Молодежь у нас хорошая».

Что называется, сверьте часы.

Евойный, Виктора, сын на заднем дворе с неправдоподобной, при его-то телосложении, гибкостью и стремительностью жонглировал мячом и отвечал на мои вопросы.

– Возраст?

– Девятнадцать.

– Мечта?

– Лётчиком.

– Страх?

– Маму разочаровать!

– Чего не хватает?

– УСИДЧИВОСТИ.

– Девушка?

– А то! (Перестав жонглировать.)

Над Олегом Блохиным, возглавившим Сборную накануне ЧЕ (лето будущего года), не подтрунивает в Украине только ленивый. Даже люди, чей калибр измеряется молекулой.

Несчастным обзывают.

В конце концов, «если вдруг…» – ему припомнят всё. В том числе то, за что сейчас славословят: доверие молодым, например.

Я видел товарищеский матч с Уругваем. Адвокат в обморок бы грохнулся от обилия молодежи, фрагментами игравшей просто божественно.

Блохин даже Шевченко не выпустил: это все равно что у нас откажут в доверии Его Сиятельству Аршавину, иногда путающему Игру с квантовой физикой.

Критика, которая обрушивается на Блохина, у кого хочешь вызовет когнитивный диссонанс, только не у него, он – тертый.

Последний матч он у болгар выиграл 3:0, и я давно его не видел таким хмурым. Человек поразительной умственной живости, что делает неизбежной рефлексию.

Но факт есть факт: ОБ считает принципиальным введение в состав молодняка, а переизбыток стариков – гибельной ошибкой, а он не настолько крепколоб.