Николай Васильев - Америка с чёрного хода

Подобное надругательство над музыкой выдержать было невозможно. Мы с Крокером покинули зал. На улице я спросил Крокера, как может американская общественность терпеть такое варварское посягательство на духовные ценности, священные для всех культурных людей.

– При чем же тут общественность? – пожал плечами Крокер. – Предприятие Спайк-Джонса – свободная коммерческая инициатива, это тот же бизнес, не хуже любого другого. Никаким общественным ограничениям он не подлежит. Не забывайте, что вы в Америке. Кого здесь интересует посягательство на культурные ценности? Во всяком случае, это не в компетенции властей предержащих, обязанность которых состоит в том, чтобы как можно шире открыть дорогу для частной инициативы. Разрушение же культурных ценностей не только не мешает бизнесу, а даже, быть может, помогает.

Спайк-Джонс – далеко не единственный музыкальный «новатор», подвизающийся в Америке, но его успешная карьера особенно показательна для нынешнего состояния культуры и нравов в Соединенных Штатах.

Он начал с того, что в течение пяти лет выбивал дробь на барабане в оркестре, сопровождавшем радиовыступления певца Бинга Кросби. Это занятие не удовлетворяло его честолюбия, и он решил изобрести что-нибудь оригинальное, что могло бы выдвинуть его на видное место. На этом пути необходимо было преодолеть только одну трудность – полное отсутствие каких бы то ни было музыкальных данных. Спайк-Джонс подобрал себе десяток таких же беспардонных, как и он сам, молодчиков и начал упражняться в «игре» на автомобильном гудке, детских хлопушках, пилах, дверных звонках. Он смастерил некое подобие инструмента, в котором клавишами служила октава револьверов системы «смит и вессон»; он заставил «играть» автомобильный насос и даже автомобильный мотор.

Первые публичные выступления Спайк-Джонса имели успех у жаждущего сенсаций американского обывателя. Это подстегнуло его «изобретательность», и она достигла небывалых «высот». Вскоре в его оркестре появился «крэшофон» – приспособление для разбивания и перемалывания стекла. Затем Спайк изобрел другой оригинальный инструмент – «латринофон», представляющий собой сиденье от унитаза, на которое натянуты струны. Когда и это показалос емe недостаточным, он заставил своих молодчиков с треском отдирать прилипшие к груди горчичники, а также имитировать отрыжку, на чем, между прочим, было построено исполнение вальса Штрауса «Голубой Дунай». В качестве аккомпанемента к песенке «Крошка Боу-Пип потеряла свой джип» оркестр Спайк-Джонса вдребезги разбивал старую автомашину. При исполнении же очередного боевика «Хочи Корина» в состав оркестра была введена коза. Дирижер крутил ей хвост, и она отчаянно блеяла от боли. Все это выглядело, конечно, очень «эффектно».

Спайк-Джонс пожинал обильную жатву успеха, доллары так и текли в его карманы. «Лучшие» его номера, будь то сюита из «Щелкунчика» или «Майонез Шопена», или вальсы Штрауса, или новые лирические песенки, передавались по радио, записывались на патефонные пластинки и продавались в огромном количестве. Песенка «Коктейль на двоих» пользовалась такой популярностью, что фирма «Виктор» записала ее на обеих сторонах патефонной пластинки и выпустила сто пятьдесят тысяч таких пластинок для автоматических проигрывателей в трактирах и кафетериях. Когда одна сторона пластинки снашивалась до отказа, ее сменяла другая.

«Плодотворная деятельность» Спайк-Джонса заслужила во время войны официальное признание. Ведомство, ведавшее «культурным» обслуживанием армии, организовало ансамблю Спайка гастрольную поездку на европейский театр военных действий. Наибольшим успехом у американских солдат пользовался упомянутый выше «латринофон». Конкурировать с ним могла только злополучная коза.

Совсем иначе отнеслись американские официальные круги к представителям подлинного искусства – советским артистам, посетившим Соединенные Штаты в 1946 году. Министерство юстиции потребовало от народных артистов СССР – Зои Гайдай и Ивана Паторжинского унизительной регистрации в качестве «агентов иностранного государства». Всевозможные придирки американских властей в конце концов вынудили советских артистов покинуть пределы США. Демонстрация советского искусства перед американской общественностью была сорвана. Именно этого и добивались официальные покровители «новаторов» типа Спайк-Джонса. Сравнение советского и американского искусства отрицательно отразилось бы на бизнесе американских гангстеров от музьжи, усилило бы позиции тех передовых слоев американского общества, у которых варварская «деятельность» всяческих Спайк-Джонсов вызывает только отвращение и протест.