А возвращаясь под сень родимых осин, я внутренне сжимаюсь и подогреваю в себе то, что лучше всего назвать «готовностью к хамству» (и тут я себя не обеляю: стыдно признаваться, но я готовлюсь не только к тому, что будут хамить мне, но и к тому, что в ответ буду хамить сам), – хотя еще ничего плохого не случилось, пограничники во мне не засомневались и таможенники не стали перетряхивать чемодан (они, кстати, потрошат багаж в основном на миланских рейсах).
То есть я веду себя как битый пес – который, когда его подзывает хозяин, поджимает хвост и виновато опускает морду. Хотя его, возможно, хотят погладить, а не шлепнуть тапкой.
Потому что шансы огрести тапкой весьма велики.
Я даже составил краткий список шлепков, которые моя семья в последнее время получала.
Вот жена в очередной раз проснулась в пять утра, чтобы спозаранок выехать из Петербурга за 130 километров в Выборг. В Выборгском районе у нас участок в садоводстве, на приватизацию которого в ходе разрекламированной «дачной амнистии» мы подали два года назад документы. И с тех пор тянем арестантскую лямку: документы не готовы, по телефону разговаривать никто не желает и раз в месяц в Выборге нужно с песней жаворонка занимать живую очередь. В девять утра комитет по землепользованию начинает работать, и, коли повезет, к полудню очередь подойдет, и моя жена услышит в очередной раз, что «вас много – я одна, документы не готовы, приезжайте через месяц» (я с женой по этой причине в Выборг не езжу: боюсь сорваться и устроить скандал).
Я так сорвался недавно в миграционном отделе, который ныне вместо ОВИРа ведает выдачей загранпаспортов: отстоял с утра полтора часа в очереди на выдачу талончиков на стояние в очереди на подачу документов, после чего час отсидел в основной очереди, наблюдая, как ждущие сносят унижения, а принимающие – их унижением наслаждаются. Кульминация случилась, когда из кабинета вышла заплаканная женщина: они с дочерью подали документы на загранпаспорта одновременно – и вот мама паспорт получила, а дочь нет, хотя прошло полтора месяца, и теперь пропадает отпуск… «Значит, ФСБ вашу дочку проверяет! – отчитывала женщину миграционная тетка. – Нам тут не сообщают, когда ваши документы будут готовы!» «Мою дочку – ФСБ? Но ведь ей 14 лет!» – содрогалась заплаканная, и вот тут я, каюсь, взорвался, продекламировав вслух: «Россия – великая наша держава!» Но в ответ на исполнение гимна предсказуемо услышал, что если еще раз пикну – окажусь в милиции…
Кстати, о милиции. Последняя взятка, которую мне пришлось дать гаишнику, была совершенно прелестна. Я делал левый поворот на шоссе, где делал этот поворот всегда и где даже есть знак, разрешающий поворот. Однако там нанесли новую разметку, исключающую поворот, – и, понятно, в местные кусты поселили гаишника, целью которого было взятки брать. (Ну ведь не радеть же о безопасности движения, верно? Я даже порой думаю о том, что гаишники не вполне люди, то есть не вполне мужчины, ибо не обладают ни одним качеством, делающим млекопитающее мужчиной, то есть ни честью, ни совестью, ни ответственностью, ни благородством: ответственность предполагала бы изменение либо разметки, либо знака.) Гаишник даже объяснять ничего не стал, а с ходу спросил: «Ну что, желаем отдать через Сберкассу полторы тысячи родному государству или как?» Я спешил на поезд; экономия времени (и средств) заключалась в «или как».
Я, впрочем, не стремлюсь разжалобить никого списком несправедливостей. Тем более что пополняется он ежедневно – нужно бы добавить в него и поликлинику, к которой я приписан (там недавно появились два компьютера, на обоих распечатывают талоны статистического учета, без которых к врачу не попасть; а попасть к врачу можно, только отстояв очередь за талоном, – и надо ли говорить, что ведает талончиками злобнейшая мегера?).
Я просто хочу обратить внимание, что вполне себе милые, симпатичные, знающие страдание и сострадание люди (да, я уверен, что мегера из поликлиники дома – добрейшая бабушка, обожающая внука и дивно варящая компоты из ревеня) мгновенно превращаются в сволочей там и тогда, где и когда они начинают выступать от имени государства.
А когда они отрешаются от своей государственной ипостаси – с ними вновь вполне можно иметь дело: с теми же гаишниками у меня порой случались задушевные разговоры. Да и тот, последний, что хотел слупить с меня тысячу наличными за неправильный поворот, оказался несравненным болтуном. Сначала заявил, что считает всех журналистов виновными в развале СССР, однако потом выяснилось, что и развал России считает делом решенным (гаишник здраво рассуждал, что развал начнется с Дальнего Востока, где запрещают иномарки с правым рулем, вместо того чтобы вводить левостороннее движение), – в итоге сумма сократилась до пяти сотен.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу