Дмитрий Губин - Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)

44 % россиян считают, что высшие чиновники указали в своих декларациях меньшую часть доходов, а 34 % – что ничтожно меньшую часть.

За год расходы москвичей на товары для ремонта выросли, причем 59 % покупателей приобретали электрооборудование, а еще по 49 % – инструменты и сантехнику.

Вклад России в мировую науку и научные разработки составил в прошлом году 2 %, а США – 35 %.

47 % россиян понятия не имеет, что с ними произойдет даже в ближайшие месяцы, 31 % планируют жизнь на год-два вперед, и лишь 4 % – вперед на много лет.

У 1906 руководителей структур МВД выявлены признаки психопатии и нарушений психологической адаптации.

62 % россиян считают выход мужчин на пенсию в 60 лет нормальным, 33 % – слишком поздним, и лишь 2 % – слишком ранним.

Средний пенсионный возраст в Европе мужчин и женщин составляет 70 лет и вскоре вырастет на 2 года…

Я могу, конечно, продолжать, но боюсь, что меня обвинят в манипуляциях – так что попробуйте продолжить игру сами. Это ведь дважды интересное занятие: во-первых, так складывается портрет страны; во-вторых, можно соотнести с портретом страны свой собственный.

2010

Шесть соток, на алтарь которых любой хоть раз в жизни, да положил жизнь (пусть даже пущенного на шашлык барана), являются Россией в миниатюре. Хотите понять, что было, что есть и что будет с Родиной и с нами – отправляйтесь в садоводство. Я вот который год отправляюсь: к собственной теще под Выборг.

В этом году случилась беда.

Такая, что теща со своей сестрой устроили военсовет, и сестра (у которой свое садоводство и свои сотки) теперь днюет и ночует у тещи на правах Кутузова в Филях.

Дело в том, что наш сосед по садоводству бобыль Мишка в свои сорок три женится: он нашел спутницу жизни по интернету (об этом знает все садоводство), и они теперь воркуют голубками на грядках, и это такая любовь, ну такая любовь, что не передать словами, а если не словами, то у Мишки теперь вместо старой гнилой «Нивы» новенький «УАЗ Patriot». Это невеста ему купила.

Ужас, впрочем, не в том, что сосед сменил стиль жизни вкупе с маркой автомобиля, а в том, что параллельно с этим (но все садоводство уверено: вследствие этого) Мишка вдрызг разругался с собственной матерью. Так, что прогнал мать с дачи – а мать, в свою очередь, потребовала выплатить половину стоимости дачного домика, иначе обещала домик сжечь. И вот Мишаня теперь обносит участок забором, чтобы мать на бывшие общие шесть соток и сунуть нос не могла. И столбы для этого забора – внимание, здесь ужас и превращается в беду! – он ставит, то есть уже поставил на территории тещиного участка.

С заступом на десять, а местами и на целых двадцать сантиметров вглубь нашей территории. А это земля наша, и только наша, так что тут даже спорить смешно, и мы и пяди ее врагу не отдадим.

Почему, спрашивается, Мишка так поступил?

Да потому, что такой же нахал, как и его мать, с которой и правильно, что полсадоводства не здоровается: она вот своей черноплодкой нам специально навела на участок тень, и теперь в этой тени ничего не растет, а я ее по-хорошему просила (тут теща начинает всхлипывать в телефонную трубку) черноплодку спилить, а она нет, давно ей надо было керосином эту черноплодку извести, нахалке!

И теща в такие слезы, что на долю секунды ярость благородная и во мне вскипает, как волна, и я понимаю, что, когда не подлец, должен немедленно на дачу ехать и, вероятно, идти с дрекольем на гада Мишку.

Останавливает меня несколько соображений.

Первое – что соседка по садоводству с другой стороны, Галя, тоже вторглась некогда на наш участок своим парником на целых пятнадцать сантиментов, однако мы с Галей дружим, нахалкой не обзываем и никаких территориальных претензий не предъявляем.

Второе – что я всю эту историю с посягательствами на родимые пяди слышал с раннего детства. Поскольку провел это детство в городе Иваново в деревянном доме бабушки и дедушки, где, сколько себя помню, дед обзывал нахалками владелиц соседнего деревянного дома старых дев сестер Васильевых и судился с ними из-за того, что они оттяпали у нас своим забором десять сантиметров против честного межевания. В отместку дед строил сортир с выгребной ямой вплотную к погребу дев Васильевых; девы Васильевы же подавали в суд, требуя переноса сортира. Длилось это вечность, с Васильевыми никто из моей семьи никогда не здоровался, кроме меня, и то тайком – в друзьях же дома числили другого соседа, шофера дядю Ваню, державшего в своем гараже казенную «Волгу», причем дяде Ване прощали, что он наступал своим гаражом прямо на наши яблони.