Валентин Фалин - Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

После визита в Индию генеральный, измотан­ный предельно насыщенным календарным годом, собрался в отпуск. Перед отлетом на юг он выдал мне телефонный звонок: было бы неплохо получить письменные соображения по десталинизации. Ага, отмечаю про себя, значит, мое выступление в ию­не на встрече М.С. Горбачева, Е.К. Лигачева, А.Н. Яковлева и других с представителями средств мас­совой информации, учеными-обществоведами, пи­сателями и публицистами отложилось в его цепкой памяти. Кто знает, возможно, его даже обеспокои­ло карканье: не рассчитаемся со сталинизмом — лишим перестройку будущего.

Если обойтись без перехлестов, можно закрепить и развить интерес М.С. Горбачева к ключевому направлению реформирования партии и системы. Упор лучше спроецировать на устранение разрыва между словом и делом, на уважение достоинства человека и демократизацию. Так я и поступил. От А.Н. Яковлева слышал, что генераль­ный секретарь с одобрением цитировал обширные . пассажи из моего послания на юг в кругу сопро­вождавших его советников. ,

Записка по десталинизации с тезисами к воз­можному публичному выступлению М.С. Горба­чева на данную тему не самая впечатляющая, но хронологически первая из имеющихся ныне в моем распоряжении [1] См. приложение 1. В приложении 2 приводится сопроводитель­ная к этой докладной записке. . Примерно четверть меморандумов, адресовавшихся генеральному секретарю, околь­ными путями вернулась летом 1995 года к автору. Хотя издание «полного собрания сочинений» не входит в мои планы, кое-что, наверное, удастся дособрать по архивным и прочим сусекам. В от­сутствие иных документов само название предме­та, по которому я обращался к М.С. Горбачеву, скажет что-то без долгих комментариев. Там, од­нако, где одно-другое пояснительное слово облегчит читателю проникновение в плотные слои советской атмосферы, оно будет вноситься без ущер­ба документальному жанру.

В 1986—1988 годах генеральный секретарь по­лучил от меня четыре или пять записок по пере­устройству советской экономики. Они готовились совместно с коллегой по агентству печати «Ново­сти» Г.В. Писаревским. Каждая, объемом до по­лусотни страниц, пронизывалась лейтмотивом: не следует полагать, что умнее СССР никого на све­те нет и что все нашенское, советское, особенно в экономической сфере, непременно лучшее. Ста­ло быть, не грех вдуматься, как удается развитым промышленным странам, отвергающим государ­ственное планирование, налаживать высококаче­ственное производство с оптимальными на ны­нешнем этапе развития научно-технических знаний затратами труда, энергии и сырья. И рефреном звучало: цивилизация не создала пока более эф­фективного механизма расширенного экономического воспроизводства и саморегулирования, чем }рынок. Планирование или государственное регу­лирование может быть рынку подспорьем, но ни­как не заменой.

Смею предположить, что интенсивная работа с генеральным секретарем в пользу освобождения советской экономики от мелочной бюрократичес­кой опеки и надзора семи нянек, от пут бесконеч­ных инструкций и запретов, исключавших ини­циативу и часто ставивших вне закона здравый смысл, способствовала вызреванию первого в се­рии важнейших реформ акта, а именно принятию летом 1987 года принципиального решения «о раз­витии в СССР товарно-денежных отношений», то есть признания рынка в качестве целесообразно­го добавления, если не альтернативы, к централь­ному планированию. Государственный план про­существовал без малого семьдесят лет, выручил Со­ветский Союз во Вторую мировую войну и в годы послевоенного восстановления, но задышал на ла­дан При первых же, в сущности робких, коррек­тировках в пользу гражданских отраслей и стиму­лирования самодеятельности.

Как известно, планирование в его заскорузлой редакции пало с вступлением 1 января 1988 года в силу закона об управлении государственными предприятиями СССР. Поскольку в тот момент все предприятия формально, за исключением кол­хозов и сбытовых кооперативов, принадлежали го­сударству, сменялся весь порядок отношений пра­вительственных учреждений с предприятиями, а также между предприятиями.

Была ли новая модель достаточно продуманной, чтобы, расшивая узкие места, обеспечить жизнен­но важный для функционирования любой эконо­мики меж- и внутриотраслевой баланс? Это весьма спорный вопрос. Бесспорно другое: переход из одного качества в другое без минимума фланкирующих мероприятий, гарантировавших преем­ственность, правовую и финансовую дисциплину и прочее, являлся делом более чем рискованным.