Владимир Бояринцев - Перестройка - от Горбачева до Чубайса

В своих мемуарах Вера Фигнер, одна из самых активных участниц Исполнительного комитета «Народной воли», писала о том, что общество не видело выхода из существующего положения: одна его часть одобряла насилие, в то время как другая видела в нем только необходимое зло — но даже они восторгались доблестью и ловкостью борца…»

А.Камю («Бунтующий человек», М., 1990) отмечал: «Всю историю русского терроризма можно свести к борьбе горстки интеллектуалов против самодержавия на глазах безмолвствующего народа». В дальнейшем посмотрим, насколько этот терроризм был русским.

Как отмечает в книге «История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях» («Феникс», Ростов-на-Дону, 1996) автор-составитель О.Будницкий: «В начале было слово… Слово, а точнее, несколько фраз были написаны весной 1862 г. в камере Тверской полицейской части студентом Московского университета Петром Заичневским, который составил прокламацию «Молодая Россия» и считал, что террор — это средство убрать «императорскую партию».

«Вскоре после цареубийства 1 марта 1881 года известный русский историк и консервативный публицист Дмитрий Иловайский писал в «Петербургских ведомостях»: «Теперь, когда тело Царя-мученика уже предано земле, теперь на нас, русских, прежде всего лежит священный долг доискаться до источников той земной силы, которая отняла его у России…»

Иловайский высказывал убеждение, что русские «нигилисты и социалисты» — только «грубое, нередко бессознательное орудие», что их направляют на преступления «не столько враги собственности и общественного порядка, сколько внутренние и внешние враги Русского государства. Русской национальности…»

Среди внутренних врагов России Иловайский на первое место ставил поляков. «Второй элемент… ясно выдающийся и даже бьющий в глаза, это революционеры из евреев…» (в дальнейшем будем использовать эту книгу, отражающую взгляды на проблему самих евреев). Отметим также, что вскоре упомянутые враги в списке Иловайского поменялись местами, что отчетливо видно из состава правящей верхушки победившей революции.

Составитель цитируемой книги О.Будницкий далее в предисловии к ней пишет, что, если в начале 80-х годов евреям отводилось «всего лишь» второе место среди губителей России, то «два десятилетия спустя ситуация разительно изменилась. В 1903 году в беседе с Теодором Герцлем председатель комитета министров С.Ю.Витте указывал ему на то, что евреи составляют около половины численности революционных партий, хотя их всего 6 млн. в 136-миллионном населении России» (т. е. в процентном отношении составляют 4,4 %).

И далее: «… в начале века среди лиц, арестованных за политические преступления, евреи составляли около 30 %. Около 15 % членов партии социалистов-революционеров были евреями, а некоторые «максималистские и анархистские террористические группы почти полностью были еврейскими » (выделено мной. — В.Б.).

О.Будницкий в книге «Женщины-террористки в России» («Феникс», Ростов-на-Дону, 1996) пишет: «Любопытен национальный состав эсеровских террористок — преобладали русские (22) и еврейки (13). Высокий процент — почти треть евреек среди женщин-террористок — нельзя объяснить только вообще активным участием евреев в русском революционном движении. Как показывают наблюдения историков, наибольшее число евреев насчитывалось среди социал-демократов. По мнению Леонардо Шапиро, евреев привлекала интернационалистическая доктрина марксизма. К эсерам, более национально ориентированной партии русского крестьянства, примкнуло существенно меньше евреев, чем к РСДРП» (выделено мной. — В.Б.).

И далее: «Мотив самопожертвования, сопровождавший террористические акты, привел американских историков Эми Найт и Анну Гейфман к заключению, что, возможно, многие террористы имели психические отклонения и их участие в террористической борьбе объяснялось тягой к смерти… Фрума Фрумкина объясняла свое не очень мотивированное покушение на начальника киевского жандармского губернского управления — главным средством хоть несколько обуздать выдающихся русских насильников».

Роль евреев в террористической деятельности отразилась и в одном из анекдотов либеральных сатириков: «Расстреляно в крепости одиннадцать анархистов; из них пятнадцать евреев».

«Большая часть террористических актов, приведенных в исполнение евреями, была совершена в районах черты оседлости, где жертвами революционеров, в первую очередь анархистов, были представители местной администрации, главным образом полицейские, казаки и солдаты… Проводили они также мелкие акты экспроприации и нападения на местных дельцов, особенно на тех, кто оказывал им сопротивление. В одном таком случае в маленьком промышленном городке Кринки в январе 1906 года фабриканты пытались защитить себя ог анархистов, объединившись в союз, но во время их первого же собрания революционеры взорвали бомбу в синагоге, где оно происходило» (А.Гейфман).