— Народным депутатом стали по квоте АН СССР?
— Какая там квота! После аспирантуры и защиты я вернулся в Челябинск, работал в Институте экономики. Одновременно преподавал в пединституте, высшей школе профсоюзного движения, вечернем университете марксизма-ленинизма и в нашем политехе, еще и читал лекции в обществе «Знание». Пять работ! Все нормально, все тянул. У меня тогда месячная зарплата была в два раза больше, чем у секретаря обкома. Словом, проблем никаких.
1988 год, иду по улице — навстречу знакомый. Говорит: «А я баллотируюсь в районный совет народных депутатов». Отвечаю: «Здорово, молодец!» Иду дальше, думаю: «А что я-то не иду? Пойду в райсовет. Хотя нет, там мне ничего сделать не удастся, надо, по крайней мере, в городской… Нет, не то. Челябинская область!» Мы как раз делали программы хозрасчета для области, с этими лекциями ездил по всем предприятиям. Подал документы — папин «Южуралэлектромонтаж» меня выдвинул. Цель была — пройти в Верховный Совет России, чтобы поддержать Ельцина. У меня было 235 рублей на избирательную кампанию. Это то, что ушло на изготовление листовок, больше не потребовалось. Ездил по всей области — у меня избирательный округ был миллион шестьсот тысяч человек, ровно пол-области. Выбрали. Стал членом ВС, потом секретарем, заместителем и председателем Комиссии по бюджетам, планам, налогам и ценам — сейчас такое название смешным кажется.
Два года не отдыхал. У меня был огромный стол, вечно заваленный бумагами. Ездил на троллейбусе из гостиницы «Россия» до Белого дома и обратно. Правда, ночью вызывали разгонную машину, потому что топать пешком в три часа ночи было неинтересно. Помню, в 1991 году докладываю бюджет, опаздываю на заседание. Бегу с этим докладом, роняю — все рассыпается на листочки. Кое-как все хватаю, прибегаю в зал, Хасбулатов говорит: «Иди докладывай». Начинаю выступать — а у меня весь бюджет вроссыпь, еле собрал.
— Вопрос сакраментальный: что делали 19 августа 1991 года?
— Кидал камни… Дело было так. Работал, работал — хочется отдохнуть. Поехал в крымский санаторий «Зори России». Отдыхаю, все замечательно. Вдруг утречком — «Лебединое озеро» по телевизору. В санатории было несколько депутатов, и мы связались с Москвой. Они нам прислали по факсу — через Севастополь, потому что тогда факс был только у командующего Черноморским флотом, — добро на переговоры с Горбачевым. Мы отправились к Михаилу Сергеевичу, но нас остановило внешнее кольцо охраны. Сидим, смотрим на корабли, охранявшие резиденцию. Решил проверить, как сигнализация работает. Кинул камушек — ничего. Кинул побольше — а он этой «сигнализации» по голове попал: солдат как заорет! Когда я понял, что нас точно не пустят, поехал в Симферополь и вылетел в Москву. Вечером пробрался в Белый дом. Захожу в кабинет — там генерал Кобец, командующий обороной, формирует группу депутатов. Говорит: «У нас несколько машин за оцеплением осталось, так что давайте группируйтесь по четыре и езжайте изучать».
Каждой группе дали свое задание. Самая веселая история вышла с группой академика Александра Гранберга (бывший председатель СОПСа. — «Итоги»). Они наткнулись на колонну танков. А дальше вспомните сцену из «Кавказской пленницы»: встали поперек дороги, за руки взялись, Гранберг посередине. Я его спрашиваю потом: «Что ты чувствовал?» А он: «Да ничего не чувствовал! На меня танки едут, а уйти нельзя!» Так и остановили колонну.
У нас было еще веселее. Приехали на мост у Беговой — никого и ничего. По остальным направлениям баррикады, а тут мост выходит почти к Белому дому, но ничего не закрыто, не перекрыто. Нас в машине четверо: я, адвокат Вадим Клювгант, замечательный врач Рудольф Семенович Гун и управделами московской мэрии Вася Шахновский. Что делать? Как построить вчетвером баррикады, чтобы танки не прошли с Ходынки?
— Включили Починка-инженера?
— Нет, там Вася Шахновский гениально сработал. Вспомнил, что неподалеку автопарк, где стоят поливальные машины. Пошли туда. Говорим: «Ребята, хотите три наряда закроем? Выезжайте». Они выехали, утыкали весь мост поливальными машинами во много-много рядов.
— Между тем в первые два года в Верховном Совете вы себя большим демократом не проявили. Помнится, за вами тогда закрепился имидж деполитизированного интеллектуала-экономиста.
— Я старался быть деполитизированным. Хотел, чтобы хотя бы с экономикой у нас все было более или менее нормально, и всяческих ультраидей избегал. При этом я был в «Демократическом выборе России» с момента его создания. С Гайдаром у меня всегда были очень хорошие отношения, старался ему помогать всем, чем мог.
Читать дальше
