С Рейсер - Некоторые проблемы изучения романа 'Что делать'

Небывалый успех романа способствовал и тому, что решительно все эпизоды, в том числе и споры на Островах, {В конце апреля 1856 г. у Лопухова собралась "целая ватага молодежи" и происходили "ожесточенные изобличения взаимных неконсеквентностей" (639).} стали хорошо известны современникам. Это находит подтверждение в том, что Л. Н. Толстой, в 1863-1864 гг. задумавший злую пародию на "Что делать?", счел необходимым использовать и этот термин.

В комедии "Зараженное семейство" 26-летняя племянница помещика, Катерина Матвеевна Дудкина, сбежавшая с акцизным чиновником и настигнутая близкими, изъясняясь рее время на нигилистическом жаргоне, говорит дяде: "Вы совершенно правы, Иван Михайлович, поступок мой неконсеквентен" (действие V, явление 7). В "Идиоте" Достоевского (действие романа, написанного в 1867 г., отнесено/к концу 1860-х годов) 28-летний Евгений Павлович Радомский иронически обращается к Ипполиту Терентьеву: "Вы таки консекдентны" (частъ-11, глава 10). Эти примеры - лучшее доказательство того, что названный философский термин был в определенном контексте популярен среди молодежи тех лет.

Очень значителен абзац в 8 главы третьей, посвященный новым людям. Он налицо и в журнальном тексте, но с одной характерной купюрой. "Шесть лет тому назад этих людей не видели, - три года тому назад презирали, - теперь боятся, - через несколько лет будут благословлять..." (514). Подчеркнутые слова о революционном деятеле эпохи устранены: они звучали вызывающе и, конечно, обратили бы на себя внимание цензуры.

Следует остановиться на одной важной детали 29 главы третьей. В черновом тексте, рассказывая о Рахметове, Чернышевский замечает: "Я встречал человек шесть таких людей" (573). В другом черновом наброске: "Я встречал только [пять], [шесть], [семь], девять человек Двое из этих людей женщины, семеро мужчины" (724). В журнале: "Я встретил до сих пор только восемь образцов этой породы (в том числе двух женщин)" (202).

Несомненно, что эти цифры имеют какое-то не до конца выясненное значение в истории политической борьбы 1860-х годов.

В письме к своему институтскому товарищу И. И. Бордюгову от 22 апреля 1859 г. Добролюбов упоминает о пяти или шести друзьях, с которыми он сидел у одного восторженного господина: "...говорил о том, что мне теперь так дорого и о чем с тобой мы тоже толковали". {Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в девяти томах, т. IX. М.-Л., 1964, стр. 350.}

Пять или шесть плюс восторженный господин плюс сам Добролюбов - это семь или восемь человек.

В дневниковой записи Добролюбова 5 июня 1859 г. по поводу статьи Герцена "Very dangerous!!!" - снова глухое упоминание: "Мало нас, если и семеро...", и т. д. {Там же, т. VIII, стр. 570. - В подсчете Добролюбова ошибка: в приведенном им перечне близких людей названо восемь человек, а если добавить ранее названного И. М. Сорокина и самого Добролюбова, то получается десять.}

В романе, написанном в 1862-1863 гг., снова встречаемся с близкими цифрами - пять, шесть или семь (в черновиках) и шесть (в окончательном тексте). Из восьми два места заняты женщинами - подходящих кандидатов надо, конечно, искать в кругу М. А. Боковой (урожд. Обручевой; по второму браку Сеченовой), М. А. Богдановой (Быковой), А. П. Блюммер (Кравцовой), Н. И. Корсики (Утиной), М. А. Коркуновой (Понятовской, потом Манассеипой) и ряда других женщин, возглавивших борьбу за право на образование, за свободное устройство своей личной жизни и за многое другое, далеко выходившее за пределы только женских интересов. Недаром большая часть названных здесь имен была связана с "Землей и волей". {См.: Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания. М., 1958, стр. 215.}

Как бы то ни было, настойчивое повторение приблизительно одной и той же цифры - в пределах от пяти до десяти - невольно наводит на мысль о существовании в России какого-то ядра подпольной организации, людей, на которых можно положиться, которые готовы принять непосредственное участие в борьбе. Поименно перечислить этих лиц затруднительно - русское революционно-демократическое движение конца 1850-х-начала 1860-х годов знает гораздо больше людей, безусловно преданных революционной идее; но вполне возможно, что цифры, называемые и Добролюбовым и в романе, следует воспринимать как обозначение центра революционной группы. {Этот вопрос обсуждался в ряде статей: М. В. Нечкина. 1) Новые материалы о революционной ситуации в России (1859-1861 гг.). - Литературное наследство, т. 61. М., 1953, стр. 478-481; 2) Н. Г. Чернышевский в борьбе за сплочение сил русского демократического движения в годы революционной ситуации (1859-1861). Вопросы истории, 1953, Э 7, стр. 69; В. Н. Шульгин. К расшифровке "Странички из дневника" Н. А. Добролюбова. - Там же, 1964, Э 10, стр. 128-132; С. А. Рейсер. Был ли Н. А. Добролюбов автором письма "Русского человека" к Герцену? - Там же, 1955, Э 7, стр. 130-131; М. Т. Пинаев. Комментарий к роману Н. Г. Чернышевского "Что делать?", стр. 103 и след. - Следует, однако, иметь в виду, что приблизительно ту же цифру Добролюбов называет в статье "Литературные мелочи прошлого года" (Современник, 1859, ЭЭ 1 и 4), относя их к предшествующей эпохе (Белинского): "...еще пять-шесть человек, умевших довести в себе отвлеченный философский принцип до реальной жизненности и истинной глубокой страстности" (Собр. соч., т. IV, стр. 72).}