Юрий Феофанов - Сто процентов закона

Но что делать, в «прихожей» Правосудия всегда толпится публика. И она всегда в доступной ей мере будет стремиться повлиять на судей. Но все эти влияния, прямые и косвенные, безличные или определенные, уважающие закон, понимающие свой долг перед ним судьи должны отбрасывать бестрепетно и категорически. В этом их святой долг перед совестью и законом.

Сущность Советской власти заключается в том, чтобы в интересах народа (а соблюдение закона — его высочайший интерес) подчинить закону все лица и учреждения, от которых в той или иной степени зависит благосостояние, честь и достоинство человека. И сами органы власти прежде всего должны подчиняться закону, строжайше следовать его велениям. Тут нет унижения органа власти, ибо демократия, от которой идет наша власть, и закон — две стороны медали которые теряют всякий смысл, оставшись в одиночестве.

Как-то в городе Вольске Саратовской области произошел довольно забавный случай. Приехал я в город утром, а к вечеру того же дня попал в милицию. Честное слово, ни за что.

Судите сами. Закончив свои дела, часов около восьми я пошел ужинать в ресторан с оригинальным для такого учреждения названием — «Цемент». Сделав заказ, развернул «Неделю». Несколько раз мимо прошла официантка, бросая на меня странные взгляды. Потом подсела ко мне и говорит:

— Гражданин, вы что читаете?

Судя по интонации ее голоса, работница общепита очень поверхностно изучала правила хорошего тона.

— А, собственно, почему это вас интересует? — осведомился я.

— Покажите-ка мне газету.

— Может быть, вам лучше заняться своим делом? Может быть, вы подадите мне ужин?

— Вы обязаны показать. И вообще, кто вы такой?

Я никак не мог понять, в чем дело. Между тем подошел метрдотель и тоже потребовал газету, а потом и документы. Я отказался, естественно, выполнить непонятное и незаконное требование. Тогда в дверях появилась фигура милиционера. Чтобы избежать скандала, я встал и пошел вместе со всеми в милицию. Там мы быстро во всем разобрались и мне сказали, что я могу быть свободен.

— Позвольте, — возмутился я, — как же можно вот так, ни с того ни с сего потребовать у человека документы. Это же произвол!

— Да что вы, гражданин, — спокойно ответил старший лейтенант милиции, — какой тут произвол. Подумаешь, документы спросили. Показали бы, и дело с концом. Она бдительность проявляла. У нас тут кампания за бдительность проходит… Так что все в порядке.

Увы, старший лейтенант искренне меня не понимал. Он все твердил: «Подумаешь, какое дело…» Вот это его «подумаешь» заставило меня рассказать эту историю. Странное поведение официантки — в самом деле курьез. Когда же ответственное должностное лицо поощряет произвол, пусть маленького масштаба, пусть во имя любой кампании, — это серьезно.

И дело тут не только в том, что меня лично чем-то обидели, заставили потерять время, потрепали мои нервы — хотя это тоже очень и очень важно, ибо в конечном счете законы социалистического государства, нравственность советского общества, вся система администрации гарантируют каждому человеку неприкосновенность, свободу, удовлетворение его стремлений и интересов в тех рамках, которые очертил и установил закон.

Все это, между прочим, я выложил старшему лейтенанту в Вольской милиции. Даже гораздо подробнее. Но то ли я не был достаточно красноречив, то ли старший лейтенант устал от дежурства и нотация моя ему была ни к чему, только, по-моему, понял он одно: что произошел досадный казус с корреспондентом центральной газеты, корреспондент этот, чего доброго, нажалуется начальству, а то и «пропечатает», будут неприятности, поэтому он столь рьяно набросился на бдительную официантку, такое ей начал говорить, так непозволительно нарушать теперь уже достоинство и честь ее личности, что мне пришлось уже ее защищать. Сбитый окончательно с толку, старший лейтенант махнул рукой и в сердцах сказал:

— Ну что вы от меня хотите?

Я понял, что не сумею объяснить ему очень простой истины: не меня оскорбил работник милиции — закон оскорбил, коему верой и правдой должен служить. Не мое корреспондентское удостоверение должно внушать уважение, а Советская Конституция, которая дала мне права гражданина Союза Советских Социалистических Республик. А не сумел все это я объяснить потому, что, видимо, раньше не внушили такую простую истину старшему лейтенанту, не внушали ее повседневно, ежечасно не только в форме приказов и профессиональной учебы, но всем стилем деятельности данного конкретного отделения милиции.