Эрнст Юнгер - Уход в лес

Мы уже часто прибегали к образу человека, встречающего самого себя. И в самом деле, существенно то, что тот, кто предъявляет к себе самые трудные требования, приобретает правильное представление о самом себе. Именно в этом человек должен видеть своим мерилом человека в Лесу – и это значит: человека цивилизации, человека движения и исторических явлений в своей покоящейся и вечной сущности, которая историю исполняет и изменяет. В этом заключается жажда тех сильных духом, к которым относит себя Ушедший в Лес. В ходе этого процесса отражение вспоминает о своём прообразе, от которого оно исходит, и от которого оно неотъемлемо – или, иначе, которому оно наследует, в котором заключается всё его наследие.

Эта встреча происходит в уединении, и в этом кроется её волшебство; на ней не присутствуют ни нотариус, ни священник, ни должностное лицо. Человек суверенен в этой уединённости, при условии, что он сознаёт свой ранг. В этом смысле он – сын своего Отца, хозяин Земли, чудотворное существо. В ходе подобной встречи всё социальное отступает на второй план. Человек вновь замечает в себе силы священника и судьи, как это было в древнейшие времена. Он выходит за пределы абстракций, функций и форм разделения труда. Он устанавливает свою связь с Целым, с Абсолютом, и в этом заключатся его самое мощное переживание счастья.

Само собой разумеется, что врач также не присутствует при этой встрече. Что касается здоровья, то тот прообраз, который каждый несёт в себе, является неразрушимым, находящимся по ту сторону времени и опасностей, присущих телу, он излучает себя и на физиологические явления, и также помогает и в исцелении. Во всяком исцелении играют свою роль творческие силы.

В состоянии того полного здоровья, которое стало сейчас редкостью, человек обладает также сознанием той высшей гештальтности, аура которой его зримо окружает. Уже у Гомера мы находим знание о подобной бодрости, оживляющей его мир. Мы находим у него связанную с этим вольную весёлость, и по мере того, как близко от героя находятся боги, тот приобретает себе неуязвимость – его тело становится более духовным.

Так и сегодня ещё исцеление исходит от божественного, и важно, чтобы человек хоть немного догадывался бы об этом, и мог бы этим пользоваться. Больной, а вовсе не врач, является сувереном, дарующим исцеление, которое он сам посылает из тех своих резиденций, которые остаются неуязвимыми. Он обречён только, если он сам утратит доступ к этим источникам. Человек в агонии часто похож на заблудившегося и ищущего выход. Он найдёт этот выход в этом мире, или в ином. Уже не раз видели, как выздоравливал тот, кого списали со счёта врачи, но всё же не тот, кто сдался сам.

Избегать врачей, полагаться на правду тела, но всё же внимательно прислушиваться и к их голосу – вот лучший рецепт для выздоравливающего. Это относится и к Ушедшему в Лес, который должен быть готовым к таким ситуациям, в которых любая болезнь, кроме смертельной, считается слишком большой роскошью. Так и нужно относиться ко всему этому миру больничных касс, страховых агентств, фармацевтических фабрик и специалистов: сильнее всего этого тот, кто может от этого отказаться.

Подозрительным и крайне настораживающим является то всё увеличивающееся влияние государства на сферу здравоохранения, оправдываемое чаще всего предлогами социальной заботы. К тому же вследствие всё большего освобождения врачей от требований соблюдения врачебной тайны, следует посоветовать всем во время консультаций сохранять осторожность. Никогда нельзя знать, в какую статистику вас вносят, причём это касается не только медицинских учреждений. Все эти лечебницы с их наёмными и малооплачиваемыми врачами, это лечение под наблюдением бюрократии, всё это внушает подозрения, и всё это внезапно, за одну ночь, может превратиться в нечто пугающее, причём не только в случае войны. То, что в этом случае все эти содержащиеся в образцовом порядке картотеки снова станут источником документов, на основании которых можно будет интернировать, кастрировать или ликвидировать – это, по меньшей мере, не является невероятным.

Те толпы, которые привлекают к себе шарлатаны и чудо-целители, объясняются не только легковерность масс, но и их недоверием к медицинским учреждениям, и особенно к тем способам, которыми те автоматизируются. Все эти колдуны, как бы неуклюже они не занимались бы своим ремеслом, всё же отличаются от медицинских учреждений в двух важных пунктах: во-первых, они рассматривают больного как нечто цельное, и, во-вторых, они преподносят исцеление как чудо. Именно это и соответствует пока ещё здоровому инстинкту, и на этом и основывается исцеление.