Эрнст Юнгер - Уход в лес

Это возвращает нас к нашей теме. Человеческий страх во все времена, на всех пространствах, и в каждом сердце один и тот же – это страх уничтожения, страх смерти. Мы слышим о нём уже от Гильгамеша, мы слышим о нём в 90-м псалме, таким он остаётся и в наши, нынешние времена.

Преодоление страха смерти есть также преодоление любого другого ужаса; они все имеют значение только в связи с этим основным вопросом. Поэтому уход в Лес есть в первую очередь уход в смерть. Он ведёт прямо в направлении смерти – и даже, если потребуется, через неё. Лес раскроется как сокровищница жизни в своей сверхъестественной полноте, если удастся пересечь эту линию. Здесь покоится изобилие мира.

Всякое подлинное руководство с этой истиной соотносится: оно знает, как привести человека в то место, где он познает реальность. Учение становится особенно ясным, когда оно подкрепляется примером – когда победивший страх вступает в царство смерти, как явил нам это Христос, величайший основатель учения. Пшеничное зерно, погибнув, принесло не тысячекратный, но бесчисленный плод. Здесь мы касаемся изобилия мира, к которому относится всякое зачатие, как временной и время преодолевающий символ. Этому следовали не только мученики, которые были сильнее стоиков, сильнее цезарей, сильнее тех сотен тысяч, которые окружали их на гладиаторской арене. Этому следовали также все те бесчисленные люди, погибшие за веру. Это также и сегодня является более побеждающим, чем кажется на первый взгляд. Даже когда соборы обрушатся, знание, наследие сохранится в сердцах, и подкопы катакомб будут подтачивать дворцы тирании. По той же причине можно быть уверенным в том, что голое и, по античным образцам, изощрённое насилие не может долго торжествовать. С кровью Христа в историю вошла её подлинная субстанция, и поэтому мы по праву считаем эту дату началом новой эры. Здесь царит полнота теогонического плодородия, мифической творящей силы зачатия. Жертва, повторяющаяся на бесчисленных алтарях.

Гёльдерлин в своих стихах постигает Христа как вершину гераклической и дионисийской силы. Геракл – это прародитель всех царей, без которого даже сами боги не могли обойтись в своей борьбе с титанами. Он осушает болота, строит каналы и делает дикие места пригодными для жизни, убивая чудовищ и нечисть. Он первый из героев, на чьих могилах полис был основан, и почитанием которых он обеспечивал себе своё существование. У каждой нации есть свои Гераклы, и до сих пор ещё могилы служат центрами, обеспечивающими государству его сакральное великолепие.

Дионис – это бог праздника, возглавляющий праздничные шествия. Когда Гёльдерлин обращается к нему как к духу общности, это нужно понимать так, что и мёртвые тоже принадлежат общине, причём они в первую очередь. Это и есть то сияние, окутывающее дионисийское празднество, глубочайший источник радости. Врата царства мёртвых широко распахнутся, и золотое изобилие хлынет наружу. В этом скрыто значение виноградной лозы, объединяющей в себе силы солнца и земли, маски, великое превращение и возвращение.

Из людей можно назвать Сократа, чей пример вдохновлял не только стоиков, но и каждого смелого духом во все времена. Можно по разному относиться к жизни и учению этого человека; смерть его считается одним из самых величайших событий. Мир так устроен, что вновь и вновь предрассудки и низкие страсти будут жаждать крови, и нужно понимать, что это никогда не изменится. Пусть аргументы и сменяются, но вечно глупость будет созывать свой трибунал. Сначала к трибуналу привлекали тех, кто не уважал богов, затем тех, кто не признавал догматов, и теперь уже тех, кто грешит против теорий. Нет ни одного великого слова, ни одной благородной мысли, во имя которой не была бы пролита кровь. Сократическим является знание того, что приговор недействителен, причём недействителен в том возвышенном смысле, который не зависит от человеческих «за» и «против». Подлинный приговор известен с самого начала: он заключается в возвеличивании жертвы. Поэтому если современные греки добьются пересмотра вердикта, то это станет не более чем ещё одной бессмысленной заметкой на полях мировой истории, и это в то самое время, когда кровь невиновных льётся рекой. Эта тяжба длится вечно, и всегда найдутся пошлые люди, которые будут в нём судьями, и сегодня их также можно встретить на каждом углу, в любом парламенте. То, что это можно изменить: подобная мысль с давних пор посещает тупые головы. Человеческое величие нужно завоёвывать вновь и вновь. Человек побеждает, отражая атаки пошлости в собственном сердце. В этом скрывается подлинная сущность истории, во встрече человека с самим собой, что значит: со своей божественной силой. Это нужно знать тем, кто хочет изучать историю. Сократ называл своим даймонионом то глубочайшее место, откуда некий голос, не пользующийся словами, советовал ему и направлял его. Это также можно назвать Лесом.