Владимир Стасов: Письмо Листа

В середине нынешнего лета Лист прислал следующее письмо, на французском языке, четырем русским композиторам: "Гг. А. Бородину, Ц. Кюи, А. Лядову, Н. Римскому-Корсакову.

Уважаемые господа!

В форме шутки (sous forme plaisante) вы создали произведение с серьезным значением. Ваши «Парафразы» восхищают меня: ничего нет остроумнее ваших 24 вариаций и 14 маленьких пьесок на тему (thème favori et obligé):

Вот, наконец, превосходное сжатое руководство (compendium) науки музыкальной гармонии, контрапункта, ритмов, фугованного стиля и того, что по-немецки называется «Formlehre» (наука форм). Я охотно предложу профессорам композиции всех консерваторий Европы и Америки взять ваши «Парафразы» за практическое руководство при их преподавании. Прямо с первой же страницы вариации No№ 2-й и 3-й — истинные жемчужинки (sont de véritables bijoux); так же точно и другие номера, один за другим, до «Комической фуги» и «Шествия», которое великолепно увенчивает все сочинение (qui couronne glorieusement l'ouvrage).

Благодарю вас, господа, за это угощение (merci de ce régal), и когда один из вас напечатает какое-нибудь новое сочинение, я прошу его сообщить мне это сочинение. Самое живое, высокое и симпатическое уважение с моей стороны уже много лет принадлежит вам. Примите также выражение искренней моей преданности.

Франц Лист.

15 июня 1879. Веймар.

Вот, подумаешь, правду говорит французская поговорка: «Nul n'est prophète en son pays»! Всероссийские музыкальные знатоки давно уже провозгласили деятелей новой музыкальной русской школы круглыми невеждами и грубыми неучами, а один из величайших музыкантов нашего столетия признает одно из их сочинений настолько полным знания и науки, что собирается рекомендовать его вместо руководства профессорам консерваторий Европы и Америки. Эти же самые, столько умные знатоки с некием презрением отворачиваются от лучших произведений новой русской школы, а такой музыкант, как Лист, объявляет, что его приводит в восхищение даже одно из вовсе некрупных созданий их, и называет его «истинной жемчужиной»!

Впрочем, все это не новость. У нас, в России, давно уже не хотят знать эту бедную музыкальную школу именно за то, что она самостоятельна, оригинальна и талантлива, и столь же давно признают ее такою и искренно уважают ее лучшие европейские музыканты, начиная с таких, как Берлиоз и Лист и кончая Сен-Сансами, Бюловыми и другими. У Листа, говорят, не сходит с фортепиано чудная фантазия для фортепиано «Исламей» М. А. Балакирева, которую вряд ли кто у нас и знает; тот же Лист постоянно дает ее играть лучшим своим ученикам; он же глубоко любит и уважает симфонии гг. Бородина и Римского-Корсакова, «Ратклиффа» г. Кюи и т. д. Он постоянно указывает окружающим его музыкантам, что «если есть теперь музыкальная школа, которая имеет великую будущность, так это русская» (подлинные слова).

Все такие мнения настолько не сходятся с теми, какие у нас дома, в большинстве случаев, в ходу, что, быть может, кстати будет довести их до всеобщего сведения наших соотечественников.

Сочинение, о котором говорит Лист в своем письме, напечатано несколько месяцев назад музыкальной фирмой Бютнер и комп., под заглавием «Парафразы». 24 вариации и 14 маленьких пьес для фортепиано на известную и неизменяемую тему (следует строчка нот). Посвящаются маленьким пианистам, способным сыграть тему одним пальцем каждой руки.

Само собою разумеется, никто у нас не знает этого издания, которое, однако, заслуживало бы всех симпатий по своей талантливости, глубокому знанию и остроумному юмору. Вариации интересны в высшей степени: довольно указать хотя бы на одно то, что тема остается постоянно одна и та же, а тоны и ритмы вариаций поминутно меняются, и нет конца изобретательности авторов. Каждая вариация заключает всего восемь тактов, но сколько тут, на каждом шагу, и фантазии, и прелести, и грации.

Маленькие пьески имеют еще гораздо более художественного значения. Тут есть и польки, и галопы, и вальсы, и менуэты, и жиги, и тарантеллы, и «Колыбельная песнь», и фуга, и фугетта, и «Похоронный марш», и «Трезвон», и «Торжественное шествие» — и все это на одну и ту же тему, играемую двумя пальцами, не переменяя ни единой ноты. «Колыбельная песнь» Н. А. Римского-Корсакова истинно прелестна. Его же «Трезвон», где тема является в одно и то же время в четырех разных видах разом: шестнадцатыми, осьмушками, четвертями и белыми нотами — необыкновенно красив и торжествен.