Владимир Стасов: Письмо Листа

Большой «Вальс» Ц. А. Кюи искрится, как шампанское, и увлекает своею страстностью. Другой «Вальс», А. К. Лядова, совершенно в другом роде: это сама грация, красота и элегантность. «Похоронный марш» А. П. Бородина — необыкновенно комичен, но еще выше стоит его великолепный «Реквием» для трех голосов, соло с хором и органом. Форма здесь самая строгая церковная (католическая), и между тем, все та же детская, ничтожная, несчастная тема лежит в основании. Наконец, все сочинение, как справедливо сказал Лист, со славою увенчивается «Шествием» А. К. Лядова, которое полно торжественности, могучей энергии и оригинальности.

Правда, эта детская тема, постоянно слышимая без изменения и иногда резко выдающаяся над всем, способна утомить внимание. Но ведь никто же не приказывает играть непременно разом все 24 вариации и 14 пьес! А между тем, нельзя не заметить, что эта самая тема, как она ни бедна и комична, а представляет для музыканта очень завлекательную задачу: она состоит из двух гамм, идущих из одного пункта и расходящихся в разные стороны. Это почти та самая тема, которая однажды пленила Баха и заставила написать великолепную его органную фугу:

В заключение я замечу, что некто, уже раньше наших четырех композиторов, попробовал однажды сочинять для фортепианистов, «умеющих играть всего одним пальцем». Этот некто — гениальный Даргомыжский, сочинивший свою чудную «Славянскую тарантеллу», для игры в четыре руки с тем, «кто вовсе не умеет играть». Но это сочинение в высшей степени талантливо и оригинально и изящно — значит почти никто его у нас не знает!

1879

«ПИСЬМО ЛИСТА». Впервые статья была опубликована в 1879 году («Голос», 7 октября, № 277).

Эта маленькая статья характерна для Стасова — горячего приверженца русской национальной музыки. Он радуется каждому новому достижению русских композиторов, каждому новому успеху их на родине и на Западе. Он считает необходимым не только ознакомить публику с этими достижениями, но на основе их еще и еще раз выступить против врагов русской национальной школы музыки. Лист неоднократно бывал в России, прекрасно знал русскую музыку, был лично знаком с композиторами «могучей кучки», высоко ценил их деятельность и явился страстным пропагандистом русской музыки на Западе. Стасов считает Листа, как и Берлиоза, одним из самых «гениальных провозвестников будущей музыки». Тем большее значение он придавал листовским оценкам деятельности русских композиторов, восхищался его глубоким пониманием народных основ творчества, его любовью к русским народным песням. Программная музыка, страстным пропагандистом которой был знаменитый пианист композитор и педагог Лист, отвечала творческим устремлениям передовых русских музыкантов и музыкальным воззрениям Стасова. Высокая оценка, данная Листом «Парафразам» Бородина, Кюи, Лядова и Римского-Корсакова, убедительно говорила о большом профессиональном мастерстве русских композиторов, о великом значении их школы: «Если есть теперь музыкальная школа, которая имеет великую будущность, так это русская», — таково твердое убеждение Листа.

Подробно о концертах Листа в России, об отношениях Стасова к творческой деятельности композитора и о взаимоотношениях Листа с Глинкой и композиторами «могучей кучки» см. статью «„ист, Шуман, и Берлиоз в России“ (т. 3), а по поводу „Парафраз“ — также „Двадцать пять лет русского искусства“ (т. 2) и „Искусство XIX века“ (т. 3).