Лариса Бабиенко: Как живется вам без СССР?

Вагончики метро над белой пропастью шустро бегали с одного берега на другой.

— Нелепо, правда? — понял мысли девушки Хади. — Бронетанковый корпус Роммеля и… сто слонов. Но что еще тогда могла дать моя Нубия? Мы же были колонией. Главное — в другом. Наш народ тоже был против той войны. Среди погонщиков слонов был и брат моей мамы. Он не вернулся, навсегда остался под чужим танком.

Насмешливая улыбка тут же сползла с лица Анны.

— Значит, и у вас почти все мужчины погибали в этих проклятых войнах? — задумчиво спросила она. — Мой отец, артиллерист, погиб на войне в те же годы. Он даже не узнал, что я родилась. Подорвался на мине.

Теперь Хади во всем был понятен Анне. Она словно наяву увидела, как от тяжеленного труда, будто стебелек под косой, падала вечерами его мать. Как в редкие минуты отдыха она радовалась тому, что растут ее дети, как в сыне ее, самом младшем, копятся энергия, мысли, сила. Та сила, которая поможет потом мальчишке вырваться с того пятака земли, на котором — лишь жесткая подчиненность нужде, лютая зависимость от дождя, ветра, песка, то и дело норовящих схватить за вихор и лихо потрепать и человеческий, и хлопковый росток.

— Ответь, — поинтересовалась Анна, — почему ты приехал в Россию?

— Не любил уроков истории в колледже.

— ?!!

— Да, так. Наш учитель истории говорил, что Англия сыграла решающую роль в победе над Гитлером. А я не люблю ложь и сказал ему, что не хочу быть чернокожим англичанином. Не хочу повторять за ним историческую неправду.

— Так и сказал?

— Конечно. Ты даже не представляешь, как мистер Джонс тогда кричал на меня. Он орал мне прямо в лицо, как рабу. Он кричал, что Россия — нищая и никого не могла победить. Тогда я решил, что непременно сам узнаю, что такое Россия.

— И после этого прямо к нам через моря и долины? — опять начала подшучивать Анна.

— Немного не так. Мне повезло, — спокойно ответил Хади и пояснил, что к тому времени, когда он закончил колледж, Молодежная Лига компартии объявила в стране конкурс на поездку в Москву. Конечно, можно было найти ребят и в самой столице, более подготовленных, но десятки коммунистов с черной кожей, рискуя заболеть сонной болезнью, малярией, оспой, пробирались вдоль рек и озер, чтобы и в глухих деревенских местечках найти умных и толковых подростков.

— Тогда был огромный конкурс. Но голову мою, как видишь, заметили.

— Какой скромный, ну прямо… Ландау! — шутливо восхитилась Анна и спросила с лукавинкой в голосе: — Выходит, верно пишут в книгах, что человек из твоей страны непременно строен, высок, горд и имеет собственное достоинство?

— Книги тебе не все сообщили, — в тон ей ответил Хади, — например, то, что наши дети возвращаются из школы на слонах.

Изумлению Анны не было предела.

— Неужто? Вот бы покататься на слоне!

— И ты этому поверила? — рассмеялся парень и не менее девушки изумился тому, что житель России может верить любой ерунде.

— Нас еще спрашивают на встречах, — добавил он, посмеиваясь, — растет ли в Нубии лук и водятся ли у нас обезьяны?

На другой тропке темнокожие девушки учились кататься на лыжах. Они падали, весело смеялись, кидались снежками.

— Ты тоже кое-что о моей Родине не знаешь… — заметила скромно Анна.

— Я уже здесь несколько лет, чего же все-таки не знаю?

— Видишь, ковыляют девчонки на лыжах? А ведь существуют лыжи не только для ног, но еще для локтей и коленей. Они нужны во время войны как дополнительный резерв для выживания.

— И впрямь не знаю! — согласился Хади, пригляделся к незадачливым лыжницам. — Из моей страны девушки! — поздоровавшись с ними, сказал он и добавил: — В медицинском учатся. Знаешь, каково досталось первой медсестре в нашей стране?

Мусульманские обычаи, оказывается, запрещают женщине касаться чужого мужчины, ее в таком случае считают уличной девкой. Сит Хаву родственники мужа выгнали на улицу с маленьким ребенком на руках. Ей в ту пору было… 14 лет.

Анна, конечно, поморщилась, произнесла сердито:

— Ну и дикость!

— Да, — согласился он, — представляешь теперь, сколько сделала наша компартия, чтобы эти девушки могли спокойно учиться в Москве и потом работать в своих городах и поселениях.

В небе прямо над ними мелькнула звезда и погасла. Опять мелькнула и погасла.

— Гляди, спутник-100 летит! Когда я улетал из дома в Россию, запустили только первый.

— Знаешь, о чем мечтали люди, которые многое сделали для того, чтобы мы учились в Москве?