Игорь Шумейко - Апокалипсис в мировой истории. Календарь майя и судьба России

На Земле

Как там у нашего национального гения — «…на всех стихиях» . Вот именно, на всех стихиях, я, действительно, чем-то напоминая «Пиарщика у врат зари», вижу те же досадные приметы глупости, доедавшей СССР. И если от эфира , стихии, несущей музыку, радиоволны (я по-прежнему настаиваю на важности и показательности этого примера), перейти к стихии самой насущной — Земле, то и тут увидим…

«Земля» — появилась, словно решение другого уравнения, которое я озвучил в книге «Русская водка. 500 лет неразбавленной истории». Цепочка получалась следующая: я рассматривал ход и гибельные последствия горбачевского «сухого закона», сравнивал его с другими, вполне успешными российскими (1914) и советскими (по 1924 год) «сухими законами», вчитывался в аргументацию авторов.

Итак, Михаил Сергеич Соломенцев (незаслуженно забытый соавтор и двойной тезка Горбачева): «Пока водка будет стоять на прилавках магазинов, ее будут пить!»

И дело не только в угрюмой ограниченности, в этом феерическом ползущем «полете» политбюрошной мысли. А в том, что себе-то они в итоге выбрали самую простую часть работы! Действительно, в тогдашнем плановом государстве, стоя на верху лестницы — освободить «прилавки магазинов» от водки, от чего угодно, — да это же пустяк, «пара звонков» и директивных писем. Наполнить те же «прилавки магазинов» — потруднее. И еще труднее — наполнить чем-то головы подчиненных граждан.

Возражение тут легко просчитывается. Запас доверия и воодушевления общества к 1985 году был проеден, растрачен. Направить внимание на какое-то культурное потребление? Потребление чего? Страна небогатая, рубль не конвертируемый, чем его отоварить населению кроме водки — большой вопрос!

Вроде легко подметить, что Политбюро образца мая 1985 года не смогло придумать ничего взамен водки. Но… Гораздо труднее (и важнее!) припомнить другое, что они, практически, придумали! Ну… почти придумали, ну, может, слишком поздно придумали, но придумали же! Правда «думающий орган» тогда уже назывался не Политбюро, но сохранял преемственность.

И этот «думающий орган» — возможно, вы удивитесь — был… ГКЧП августа 1991 года. Вы помните их «Обращение к народу» (или как там называлось)? Удивительный коктейль. Вроде бы в том документе чувствовалось, безошибочно определялось: «наполнитель» — старый. Все те же «Призывы ЦК КПСС» к… 1 мая 1965 года, или к… 7 ноября 1981 года, или к 70 годовщине Второго съезда Партии , или…

Плюс там были, конечно: реальные страх и растерянность. (Я не о кистях рук Гены Янаева, а именно о программном документе , читавшемся всеми дикторами страны на следующий день). Обещания там были — тоже вполне бумажнокартонные, в духе тех 70-летних призывов к датам . Но одно слово, фактурное — все же пробилось. Одна цифра пробилась— из настоящего мира.

Я и сейчас, завершая эту книгу, то есть 20 лет спустя — принципиально не заглядываю в тот документ, не еду в химкинский филиал Государственной библиотеки за старыми подшивками газет. Эту цифру, единственную, я и так вряд ли когда забуду. Цифра эта — 15 (пятнадцать). И просто уникально она, та «пятнашка», смотрелась среди всех тех «исторических задач», «мобилизаций всех сил», «дальнейшем продвижении вперед по пути…», «обращения ко всем здоровым силам общества… и прочего тусклого картона. Та цифра 15 означала — 15 соток. Земли.