Бо Ян - Эти отвратительные китайцы. Фрагменты книги

Все это повторялось из века в век, тогда как в сфере политической мысли не менялось ничего — одни лишь сгоревшие дворцы призваны были символизировать смену власти. Кстати сказать, в нашей древней стране, существование которой насчитывает несколько тысячелетий, именно по этой причине сохранилось очень мало старинных построек.

Китайская политическая система провозглашала порой принципы, сходные с западными, примером тому может служить извечно повторявшееся: «Если наследник императора нарушит закон, он подвергнется такому же наказанию, как и простолюдин». Но это только слова. На самом деле ничего подобного никогда не было и быть не могло. Наследника, преступившего закон, никогда не судили тем же судом, что и простой народ: у китайцев никогда не было даже отдаленного представления о политической свободе и ограничении власти законом. Встарь люди говорили: «У нас есть свобода — можно ругать императора». Возможно, народу и дозволялось ругать императора, но либо про себя, либо так, чтобы никто не слышал. <���…>

Нам следует научиться самоанализу — рациональному, а не эмоциональному. Например, во время ссоры муж может заявить жене: «Как плохо ты ко мне относишься!» В ответ жена швырнет еду на стол и закричит: «Это я-то к тебе плохо отношусь? Так плохо, что даже каждый день готовлю тебе?» Это всего лишь демонстрация враждебности — такой способ выяснения отношений не поможет их улучшить, так как не имеет ничего общего с желанием понять себя и другого. Но с тех пор, как в нашу жизнь стали проникать западные идеи, изменения произошли не только в китайской политике, но и в этике. Раньше избиение мужем жены было делом обычным, а теперь только попробуй!

Нынешней молодежи очень повезло, так как многие устарелые, обветшавшие традиции отошли в прошлое, и не только в политической и моральной сферах, но и в сфере культуры. Тем не менее стоит заговорить о западной культуре и цивилизации, как всегда находится кто-нибудь, кто напомнит, как позорно быть «прихвостнем Запада», «идолопоклонствовать перед Западом». Но как-то я задумался: так ли уж плохо восхищаться Западом? Западный этикет не в пример лучше нашей варварской жестокости, западное огнестрельное оружие куда действеннее наших луков со стрелами. Что постыдного в том, чтобы почитать тех, чьи эрудиция и нравственность выше твоих? Китайцам недостает мужества, чтобы восхищаться другими, однако его у них вполне достаточно, чтобы на них напускаться.

Наша разносторонняя и глубокая «культура, погрязшая в соевом маринаде», заставляет нас переживать процесс, который я про себя называю эффектом пересаженного мандаринового дерева. На мандариновом дереве, которое росло в родных краях, плоды созревали крупные и сладкие, но вот его пересадили, и мандарины стали маленькими и кислыми — почва и вода не подходят. Один мой друг, неоднократно выручавший меня в годы моего тюремного десятилетия, господин Сунь Гуаньхань в свое время пытался выращивать пекинскую капусту в Питтсбурге, однако в том, что созревало у него на грядке, трудно было признать капусту. Посмотрите на японцев — у них есть особый талант: обучившись чему-либо, они тут же внедряют это в жизнь. Китайцы же, что-либо усвоив, даже и не думают о применении. У японцев завидный характер: они подражают лучшим образцам и добиваются полного сходства. Китайцы же стараются уклониться от обучения под благовидным предлогом «несоответствия национальным особенностям». Это ли не отличное оправдание собственного бездействия? Как-то раз перед Первой китайско-японской войной [19] Война 1894–1895 гг., в результате которой Корея превратилась из китайской в японскую колонию, а в Китае новый импульс получило революционное движение. японцы осматривали военно-морские базы Китая и заметили, что наши моряки сушат одежду на стволах орудий. И сделали вывод: такая армия воевать не способна…

Китайцы чрезвычайно склонны к эмоциональности и субъективному взгляду на вещи. Мы судим о явлении по той его стороне, которая попалась нам на глаза. Но следует развивать в себе способность смотреть на вещи не только со своей точки зрения, а с разных сторон. Позавчера я сел на самолет в аэропорту Кеннеди и, оказавшись на борту, вздремнул часок. Проснулся и увидел: мы так и не взлетели, а расспросив, понял, что дело в забастовке. Но пассажиры как ни в чем не бывало болтали, смеялись. В такой ситуации китайцы устроили бы скандал; посыпались бы вопросы вроде: «Почему мы не взлетаем? Какая еще забастовка? Им что, на еду не хватает? Почему продавали билеты на этот рейс?» В Америке же смотрят на дело иначе: «Будь я пилотом, я, возможно, тоже участвовал бы в забастовке». В этой малости можно увидеть суть принципов великих держав. В той же Америке толерантность является нормой: там спокойно относятся не только к цвету кожи и национальности, но и к чужим языкам и обычаям, в том числе и к нашей китайской диковатости…