Александр Усовский - Кто развязал Вторую Мировую? Настоящие «поджигатели войны»

Наряду с интеллектуальной элитой поляки появлялись и в глубине России — как инженеры, врачи, адвокаты, управляющие имениями. «Эти пришлые превосходят туземцев своей сообразительностью, опытом и смекалкой, так что зачастую выбиваются на руководящие должности» (ВДзвонковский. «Россия и Польша»), Поляки в российской глубинке совсем неплохо жили, трудясь в промышленности или торговле.

Что характерно — поляки, сделавшие карьеру в столице империи, не могли рассчитывать на одобрение соотечественников. Об этом не раз писал Людвик Базылев, признавая, что поляки, добившиеся успеха, почти всегда отличались лояльностью к правительству. Обязанности свои они выполняли честно и добросовестно, «работали производительно, заслуживая похвалу, получали ордена, поднимались по т.н. табели о рангах. Говорили, писали и действовали по-русски с утра до ночи».

Польскому графу и русскому генералу Любецко-му завистливые соотечественники так никогда и не забыли его пребывания в Пажеском корпусе, куда его отдали на шестом году жизни (!). За это и за участие в Итальянской кампании Суворова (1799) ему приписывали «русскую душу», «солдатское воспитание» и «петербургскую муштру». О Спасовиче «польские» поляки ядовито писали, что он был одновременно поляком и русским. Подобное же мнение высказывали и о Зелинском. Спасовича осуждали за те взгляды, которые он высказывал на страницах крайне лояльного еженедельника «Край», издававшегося в Петербурге в 1882—1914 гг. В выходившем в Галиции журнале «Тека» в 1898 г. ядовито писали, что, устраивая вечер памяти Мицкевича под лозунгом польско-русского примирения, «он хотел еще раз дать волю своей любимой идее о прочной связи будущности польского народа с судьбой его господина и палача».

В мемуарах польских офицеров и генералов русской службы, после событий 1917—1920 гг. перебравшихся в Польшу, мемуарах, которые издавались уже во Второй Речи Посполитой, явно ощутима ностальгия по годам службы в рядах русской армии (хотя бы в «Моих воспоминаниях» Юзефа Довбора-Мусницкого). Да и Виткацкий без особого сожаления вспоминал свою службу офицером в Петербургском гвардейском полку.

Многих из названных выше представителей петербургской Полонии мы встречаем впоследствии в политической жизни Второй Речи Посполитой, прежде всего в университетах, где кафедры возглавляли Бодуэн де Куртенэ, которого в 1922 г. выдвигали кандидатом на пост президента Речи Посполитой, Петражицкий и Зелинский. Последний, хотя и был весьма уважаем, не раз вызывал смех аудитории своей весьма своеобразной польской речью, полной русицизмов. Один из анекдотов гласил, что из его рассказа о страданиях Прометея получалось, что каждый день орел расклевывал ему «жаркое» (жаркое — по-польски «печень», а печень — «вонтроба»). Видимо, и сами изгнанники из прежней столицы России вспоминали ее с ностальгией — подобно многим представителям русской эмиграции.

И в этом нет ничего удивительного — вопреки позднейшей официальной лжи властей Второй Речи Посполитой, поляки в Российской империи были «равными среди равных» — одних генералов Польша дала России более сорока душ! Интересно, сейчас хотя бы один польский генерал занимает хоть какую-нибудь серьезную должность в аппарате НАТО или в командовании ее объединенных вооруженных сил?

«Народная Польша», если исключить, опять же, разные незначительные мелочи, под главенством СССР демонстрировала колоссальное экономическое развитие, рост ВВП, увеличение численности населения и рост его благосостояния.

О чем это говорит?

Русские для поляков — постоянный конкурент в славянском мире. Времена, когда русские могли осуществлять политическую власть в Польше (напрямую — с 1792-го по 1916-й и косвенно — с 1945-го по 1989 год), характеризовались непрерывным ростом национального самосознания поляков — иными словами, господство русских требовало от поляков теснее сплотиться вокруг своих национальных святынь и тем самым значительно лучше самоиден-тифицировать себя как единую нацию, весьма отличную от «кузенов с Востока». Таким образом, мы можем констатировать простой факт — русское политическое господство спасло польский народ как этническую единицу! И, кроме того, русское политическое господство всегда способствовало подъему экономики Польши — опять же, из соображений политической целесообразности.

Польше нет места на Западе — очень скоро ее сантехники, водители и санитарки будут заменены в развитых европейских странах эмигрантами из мусульманского мира; а чуть позже исламисты, которые захватят власть в «старой Европе», придут к выводу, что Польше более не стоит быть католической и славянской. Ей весьма пойдет ислам, а над Мариац-ким костелом и над куполами Катедры на Вавеле взамен крестов пришло время водрузить полумесяц. И это будет конец Польши!