Джон Бакстер - Лучшая на свете прогулка. Пешком по Парижу

Дорога вилась вокруг старых мест разработки. Песчаник – не гранит, и если хорошенько долбить по одному и тому же месту, он обваливается, образуя cloches – колокола, пустоты, конические своды высотой в пятнадцать метров. Иногда владельцы домов узнавали, что под ними велись раскопки, только когда грунт проваливался и дом исчезал с лица земли. Мы миновали с полдюжины таких сводов. Отделенные от обрывов шаткими перилами, мы заглядывали в глубокие ямы, где природные источники сливались в небольшие бассейны. Пропущенная через многометровые слои породы вода была прозрачна, как воздух. Видно, каменотесы, привыкшие к более мутным ваннам, опасались в ней мыться. Все столь эфемерное казалось странным, а значит, наверняка и проклятым.

Официальный вход для публики был лишь одним из сотни. Если знать особые лазы, попасть внутрь можно было почти из любого места в этой части Парижа. Над пометкой “1786” более поздний посетитель начертил “1968” и пацифик – эмблему кампании за ядерное разоружение. Катакомбы всегда привлекали искателей острых ощущений, сатанистов и заговорщиков. Именно здесь маркиз де Лафайет строил тайные планы создания собственной армии, которая отправится на помощь Джорджу Вашингтону и американским повстанцам. Участники Сопротивления встречались здесь во время Второй мировой войны для подготовки диверсий против нацистских оккупантов. Подпольные собрания были традицией не менее древней, чем сами тоннели. Сегодня студенты-геологи отмечают там окончание института. И врачи тоже – один из лазов весьма удачно выходит прямо во двор больницы.

Официальный маршрут вывел нас по другой винтовой лестнице обратно на долгожданный свет и воздух Данфер-Рошро.

– Можем еще куда-нибудь отправиться на следующей недельке, – выпалил Хьюго с энтузиазмом ребенка, задумавшего на Хэллоуин какую-то особую новую проказу. – Знаю кучу отличных местечек.

– Например?

Я так и не откликнулся на приглашение Хьюго обозреть les égouts – городскую канализацию. Как потом выяснилось, это и невозможно, причем уже с 1970-х. До того дюжие работники подземных систем волоком таскали посетителей в лодках. Позднее визитерам предложили тележки, прикрепленные к стенам, а потом – открытые вагончики, которые тянул маленький локомотив. Но и они со временем исчезли вместе с идеей экскурсий. Зато на недействующем участке систем под набережной Орсэ устроили Музей канализации. Там можно обозреть вычищенный и эффектно освещенный лабиринт туннелей, а при наличии некоторого воображения, представить погоню Жавера за Жаном Вальжаном в “Отверженных”.

В такого рода местах всегда хватает посетителей. Готические романы xviii века подогрели интерес к легендам о сатанистах в древних склепах и монашках – пленницах похотливых священников. Первые туристы, особенно из Америки, приезжали в полной уверенности, что подземный Париж кишит вурдалаками, расхитителями гробниц, сатанистами, которые блуждают по катакомбам, усеянным костями, а под зданием Оперы раскинулось потайное озеро, где живет злобный призрак, который подстерегает какое-нибудь заплутавшее сопрано и тащит в свое логово.

Как всегда, сразу почуяв, где выгода, кабаре на Монмартре и Монпарнасе быстро переименовались в ночные клубы с затейливыми названиями: “Конец света”, “Мертвая крыса”, “Белый волк”, “Бешеная корова”. Безумно популярны стали “Шоу с привидениями”, и лучшим было Le Cabaret du Néant , “Кабаре небытия”. На входе вас приветствовал глухой голос: “Добро пожаловать в царство смерти, усталый путник! Войди, выбери себе гроб и сядь за ним”. В главном баре, или salle d ’ intoxication [68] , столики были в виде гробов, освещали его люстры из человеческих костей, а официанты, одетые, как сотрудники похоронного бюро, во фраки и цилиндры, разносили напитки. Затем клиент препровождался в тесный склеп, “Комнату распада”, где в полутьме садился на узкую скамью. Напротив стоял открытый гроб с телом мертвой на вид женщины, укутанной в саван. Гасли огни…

Cabaret du Néant – “Кабаре небытия”