История о том, как воронежский паренек Коля Коломенкин превратился в первого олимпийского чемпиона Российской империи
Первый олимпийский чемпион России Николай Панин-Коломенкин, завоевавший «золото» на Играх 1908 года в Лондоне, не мог даже предполагать, какую популярность обретет его любимое фигурное катание. Хотя для него, человека, разбиравшегося во всех тонкостях этого вида спорта, не составляло проблем заглянуть в будущее. Наш герой начал заниматься фигурным катанием в конце XIX века, добился высот в начале века ХХ, а по окончании Второй мировой на вопрос репортера, когда советские фигуристы смогут выйти на лидирующие позиции в мировой табели о рангах, уверенно ответил: «Не ранее чем лет через 10—15». Так и вышло. В 1964 году пара Протопопов — Белоусова прогремела на всю планету, но вот только Панина-Коломенкина к тому моменту уже не было в живых. Дедушка фигурного катания, как называют его порой, ушел из жизни в 1956-м, оставив после себя большое количество учеников и учебников. О великом российском спортсмене Панине-Коломенкине «Итогам» рассказала его архивариус и подлинный хранитель истории отечественного спорта, инструктор-методист Санкт-Петербургской СДЮШОР фигурного катания на коньках, председатель совета ветеранов питерской Федерации фигурного катания Лидия Киселева.
Увлеченный
Коломенкин рос в провинции — в Воронежской губернии. А какие тогда были коньки? Трехгранные деревянные бруски — одно из ребер у каждого срезано, закруглено спереди и подбито неширокой железной полоской. В колодке отверстия для ремней или веревок, ими конек и крепился к подошве обуви. На таких, с позволения сказать, «коньках» удобнее всего было бегать по плотному снегу. А о таких, чтобы были наглухо привинчены к подошвам, да чтобы на них можно было мчать по льду, мальчишка мог только мечтать. Вот он и мечтал. Было ему лет 7—8, когда мать привезла аж из самой Москвы пару замечательных коньков — с медной подошвой и никелированным полозом. На ночь он клал их под подушку. Его сестре тоже страсть как хотелось кататься, и он по-братски с ней поделился: отдал ей правый конек, а себе оставил левый. Так и катались, отталкиваясь одной свободной ногой.
Потом Панин-Коломенкин не раз вспоминал, что такая манера катания отразилась на его дальнейшем физическом развитии: все самые ответственные фигуры он исполнял впоследствии на левой ноге, поскольку она была заметно сильнее.
Увлечение переросло в страсть, когда семья переехала в Петербург. К 6-му классу гимназии Николай накопил 8 рублей и купил на них в ломбарде подержанные коньки с ботинками. Первой целью он поставил себе научиться скольжению на наружном ребре. Но наклоняться на бок, по его же признанию, побаивался: казалось, вот-вот упадешь. Для подстраховки он привязывал к бедрам сложенные в несколько раз полотенца, но, против ожидания, так ни разу и не упал и вскоре уже спокойно выписывал на льду плавные полукруги. Происходило это на катке «Прудки» — на месте нынешнего одноименного сада на Греческом проспекте, не так далеко от Московского вокзала. В 80-е годы XIX века место это было довольно популярно среди почитателей коньков. «Встречались среди них настоящие виртуозы, — рассказывает Лидия Киселева. — Панин-Коломенкин вспоминал про некоего Зимницкого, которого, мол, «настоящим фигуристом нельзя было назвать», зато он был неподражаем в пляске на коньках: трепак с присядкой или мазурку исполнял с такой легкостью и ловкостью, что вокруг него неизменно собиралась толпа».
Коломенкина в то время больше интересовали другие личности, о которых рассказывали чуть ли не чудеса. Это знаменитые в ту пору фигуристы Александр Паншин и Алексей Лебедев. Но они тренировались на другом катке — в Юсуповом саду. Это место считалось элитным, и пускали туда только тех, кто имел соответствующую рекомендацию. К счастью, оказалось, что дядя Коломенкина был хорошо знаком с председателем Петербургского общества любителей бега на коньках Срезневским, и тот дал свою рекомендацию. Именно с этого момента, как потом говорил Николай Коломенкин, и началось его глубокое увлечение спортом.
У Лебедева и Паншина, катавшихся в Юсуповом, на тот момент за плечами уже числились победы в различных соревнованиях, в том числе и международных. Коломенкин учился у них, по его же выражению, «вприглядку» — то есть наблюдал со стороны. И все же в 1896 году Алексей Лебедев набрал учеников, среди них оказался и Коломенкин. В архивах сохранились документы, согласно которым он, хотя и считал себя по-прежнему новичком, быстро начал заметно выделяться из группы сверстников — преимущественно пластикой, грацией движений, а затем и техникой. Все шло к участию в серьезных соревнованиях. «Николай Александрович вспоминал, — рассказывает Лидия Киселева, — что в те времена многие представители интеллигентных слоев общества, в том числе и ряд его товарищей по университету, относились к занятиям спортом неодобрительно и с насмешкой. Поэтому он решил скрыть свою фамилию под псевдонимом, что было тогда в большой моде у спортсменов».
Читать дальше
