журнал Русская жизнь - Дача (июнь 2007)

Однако даже такая низкая эффективность ПВО противника не обеспечила высокую эффективность натовской авиации (причем эта не слишком высокая эффективность - «заслуга», в первую очередь, ВВС США, а применительно к европейцам термин «эффективность» просто не имел смысла: война в Югославии показала, что без американцев европейцы в военном плане не могут вообще ничего). Если гражданские объекты она бомбила успешно, то вооруженные силы Югославии (особенно сухопутные войска) практически никак не пострадали, что через год после окончания войны официально признало командование США (потери югославов в тяжелой технике составили менее 2%). И если бы НАТО начала наземную операцию, мясорубка получилась бы страшная. Однако натовцев спас обожествленный нашей «патриотической общественностью» Милошевич, капитулировавший в самый неудачный момент.

К началу июня США и компания были в очевидном тупике. Они уничтожили большинство назначенных целей, однако югославская армия уверенно контролировала Косово, практически выбив оттуда албанских боевиков. Надо было либо свертывать операцию, не добившись поставленных целей, либо начинать наземное вторжение. Первый вариант, видимо, привел бы к отставке всех правительств стран альянса. Второй означал бы бойню. Как уже было сказано, югославская армия почти не пострадала от воздушных атак, горно-лесистая местность очень способствовала бы успешной обороне. Югославы не растворились бы в пространстве, как иракцы четырьмя годами позже. Они бы дрались до конца, жестоко и умело. Именно в этот момент Милошевич капитулировал.

С военной точки зрения капитуляцию в такой ситуации нельзя назвать иначе, как преступлением. Либо надо было сдаваться сразу, в марте, когда страна еще не была разрушена, либо стоять до конца. Но Милошевич сначала загнал противника в тупик, а затем сам же его оттуда вывел, попутно дав ему окончательно разрушить Сербию. НАТО могла вздохнуть с облегчением и провозгласить собственный триумф. Который внезапно был поломан Россией.

Реакция Москвы, от разворота Примакова над Атлантикой до похода десантников на Приштину (в этот момент премьером был уже Степашин), полностью перечеркивала популярнейший до сего дня миф о том, что в 90-е годы страна «стояла на коленях», «плясала под дудку Вашингтона» (стояла на коленях и при этом плясала), Ельцин был совершенно недееспособен, отдав страну «семье», и т. д.

Сейчас у нас безраздельно господствует мнение, что СССР был могучей державой, не дававшей в обиду своих союзников, а со слабой Россией в 90-е никто не считался. Факты не вполне его подтверждают. Вьетнам был важнейшим стратегическим союзником СССР за пределами Варшавского договора, полноправным членом «социалистического содружества», а не какой-нибудь «страной социалистической ориентации». Это, однако, не мешало американцам терзать его «по полной программе» в течение десяти лет. С другой стороны, «слабая» Россия в начале 90-х делала все, что хотела, в Грузии и Таджикистане.

Кстати, в 1999-м Россия была очень много должна МВФ, но это не помешало ей пойти на прямую конфронтацию с Западом. Однако любовь к мифам оказалась настолько сильна, что ради нее «замотали» даже такое замечательное событие, как поход десантников, который стал одной из самых славных страниц в современной российской истории и, тем более, в истории наших вооруженных сил.

Завязка этой эпопеи, впрочем, была невеселой в контексте наших внутренних дел. Проблема «гражданского контроля» над вооруженными силами в нашей стране не стояла никогда. То есть такой контроль полностью отсутствовал. В 90-е годы у нас было как никогда много демократии, однако от создания системы гражданского контроля (это, в первую очередь, гражданское министерство обороны и независимый парламентский контроль) мы в эти годы умудрились уйти даже дальше, чем в тоталитарное советское время. Тогда не гражданский, конечно, но политический контроль над ВС осуществлялся через партийные органы. При Ельцине у нас остался единственный орган политического контроля (о гражданском речь по-прежнему не шла) - сам Ельцин. Коему чаще всего было недосуг заниматься этим контролем.

Организация броска из Боснии в Косово стала ярчайшим примером того, как у нас решаются важнейшие вопросы. До сих пор не ясно, был ли поставлен в известность об операции даже министр обороны маршал Сергеев или тогдашний начальник Генштаба Квашнин напрямую вышел на Президента и также напрямую получил одобрение. Но нет никаких сомнений в том, что никто не посчитал нужным информировать об операции МИД, правительство в целом, а также Федеральное Собрание, которое в тот период обладало высокой степенью независимости от исполнительной власти. А ведь страна решением двух или трех человек шла на прямое военное столкновение с НАТО. Но затем все получилось отлично.