журнал Русская жизнь - Земля (сентябрь 2007)

Концептуалисты поседели, погрузнели, заняли университетские кафедры, заполнили все музеи. Но и сейчас они - «закаленные художественные подпольщики». Неудобства от этой двойственности никто не испытывает, но она за себя отомстит. Смешное словосочетание «актуальное искусство» уже стало образом неопрятной старости. Пройдет еще лет тридцать, и томатный суп сделается только ржавой банкой, профессор-подпольщик - неведомой зверушкой, а километры инсталляций, которые никогда не взывали к чувствам, - совершеннейшей загадкой. Им была чужда страсть, кто же на них откликнется, как их вообще опознать? Это будет мертвый след, подобный узору надписи надгробной на непонятном языке, тянущийся из страны в страну, из здания в здание. Двадцатый век сильно преувеличивал собственную значимость, что давно понятно, но его последние десятилетия станут черными дырами, как Темные века с оставшимся от них таинственным мусором. А он тоже, наверное, был карточкой.

Т.Т.И я надеюсь, что концептуализм как глупая выдумка, костыль, помогающий передвигаться, забавная игрушка - лопнет. И останется живая поэзия. Надеюсь, что девяносто девять процентов того, что концептуализм настрогал, исчезнет. А вот с Дмитрием Александровичем… с ним, может быть, с одним так не произойдет. Вот все умрут, а он - нет. У него есть маленький волшебный камушек за пазухой, и он его от гибели спасет, аминь.

А.Т.Аминь.

«12» Никиты Михалкова

Двенадцать присяжных заседателей собираются для обсуждения вердикта в спортивном зале обычной школы (в здании суда то ли ремонт, то ли нехватка помещений). Дело поначалу кажется простым и очевидным.

Русский офицер, служивший на Кавказе, усыновил осиротевшего чеченского мальчика Умара, найденного при зачистке территории. Привез мальчика в Москву и занялся его воспитанием. В один непрекрасный день офицера нашли зарезанным, его воинская пенсия была похищена. Объявились и свидетели: старичок снизу и соседка напротив показали, что мальчик (ставший юношей подсудного возраста) угрожал приемному отцу, а старичок еще и якобы видел его, мальчика, сбегающим по лестнице в час убийства. Улик достаточно. Подсудимому грозит пожизненное заключение, осталось только вынести вердикт.

В основе картины «12» лежит известная, дважды экранизировавшаяся американская пьеса «Двенадцать разгневанных мужчин», русифицированная Михалковым, а также В. Моисеенко и А. Новотоцким (это сценаристы фильма Андрея Звягинцева «Возвращение»). Тема фильма - как нащупать конкретную истину о конкретном человеке сквозь тяжкую огромную толщу расовых и национальных предрассудков и антипатий, личных пристрастий, амбиций и обид. Как вырастить небесно-общечеловеческое из земного - национального и личного.

Тема крупная, да и фильм не мелкий. О нем будет много споров-разговоров после премьеры в отечестве, я лишь постараюсь изложить самые первые впечатления о картине, увиденной мною на кинофестивале в Венеции. Пишу по горячему следу и на всякий случай, для нетерпеливых читателей сообщаю вкратце: да, новое творение Михалкова мне понравилось, чрезвычайно понравилось, но с некоторой шероховатостью, зацепкой какого-то смутного несогласия, которое вот тут же, на ваших глазах, в процессе сочинения текста я и постараюсь выговорить для читателей терпеливых.

На 64- й Венецианский кинофестиваль Никита Михалков прибыл в финале, когда американские звезды и акулы глобального кинобизнеса отправились по своему графику на фестиваль в Довиле вместе с многочисленной свитой журналистов, дистрибьюторов и пиар-агентов. Опустели террасы отеля Des Bains, обезлюдели кафе и траттории. Гуд бай, Америка, -здравствуй, Россия. «12» показали международной общественности 6 и 7 сентября - под закрытие, на котором Михалков получил «Специального льва». («Лев» же не специальный, а обычный достался Энгу Ли за картину «Вожделение, осторожность», что, учитывая национальность председателя жюри Чжана Имоу и общую чайнизацию мира, понятно.) Не знаю, утолил ли этот «Лев» честолюбие Михалкова, но уж реакция публики должна была обнадежить режиссера вполне: фильм приняли с восторгом. «Русский мужской балет» в поисках истины, снятый на пределе возможного в кинематографе, удерживал внимание зрителей на протяжении двух с половиной часов.

Никита Сергеевич появился в Венеции с женой и обеими дочерьми, сильно похудевший, чрезвычайно напряженный и взволнованный, в оригинальном дизайне комдива Котова на войне (щетина на лице, высветленные волосы), - прямо из окопов, то есть со съемок «Утомленных солнцем-2». Волнение его неудивительно. Между «Сибирским цирюльником» и «12» пролегла девятилетняя пауза.