Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри

В такой ситуации потенциальным информаторам приходится самим заботиться о собственной безопасности. Например, они не должны предоставлять информацию, которая позволит их идентифицировать или может навредить другим участникам. В открытом чате все могут следить за беседой, будь то любопытный чудак или профи из спецслужб.

После моего ухода Джулиан поручил Penguin X написать сообщение для прессы. В нем меня следовало изобразить коварным дезертиром. Но это слишком сложная задача для семнадцатилетнего. Он в принципе не умеет хорошо писать. Кроме того, он не знал всех предшествующих обстоятельств. Поэтому он попросил помощи у одного из добровольных помощников, который болтался в чате. А тот не придумал ничего лучшего, как обратиться за советом ко мне. Парень не очень хорошо представлял себе ситуацию и был бы благодарен за малейший вклад. «Боже, слишком поздно!» – подумал я тогда. И у этих профессионалов в руках документы, которые адвокат Джулиана назвал «термоядерной бомбой»!

Когда я впервые после моего ухода общался с Няней, мне пришлось согласиться, что я не буду записывать наш разговор. Хорошо, я согласился, что не буду сохранять никаких данных. Я просто его запомнил.

Я думаю, Няня – неплохой человек, но когда она сказала, что хочет устроить все так, чтобы «все были довольны», меня что-то насторожило. Эта фраза отдавала второсортным шпионским фильмом. Няня предложила вот что: она примет меры, чтобы мое имя «не пострадало в глазах общественности». Для этого я должен всего лишь перестать публично критиковать Джулиана и его проект, тогда они, возможно, перестанут плохо отзываться обо мне. Я ответил, что ее формулировка звучит немного угрожающе. Нет, поправила меня Няня. Если бы она действительно хотела мне угрожать, то не стала бы говорить намеками. Это не в ее стиле.

Няня попыталась перетянуть обратно Архитектора, пообещав ему регулярный доход. После того, как ушла Биргитта, ее хотели заставить подписать договор о неразглашении. В течение нескольких месяцев Джулиан угрожал мне тем, что якобы собрал на меня компромат. Помимо прочего, он сулил обнародовать мои письма, чтобы разоблачить мое «истинное я». Пускай так и сделает, ради бога. Может прозвучать странно, но мне не в чем себя упрекнуть. Наверное, для этого я слишком нормальный.

«У меня заканчиваются варианты, в которых не предусматривается уничтожение людей» – так Джулиан поручал Биргитте призвать нас к порядку. Это было вскоре после нашего ухода. Тон безобразный, но эти исполненные пафоса слова не внушали мне страха. Джулиан напоминал мне представителя Пентагона, который в своей речи, посвященной публикации афганских документов, призывал нас «поступить правильно». Вопрос о том, что подразумевалось под «правильным» и какие последствия нам грозят, если мы не поступим правильно, так и остался открытым. Такие угрозы хоть и эффектны, но пусты.

Няня между тем даже лично приехала в Германию, чтобы отыскать меня в клубе. Было первое ноября, угрюмый понедельник, первый день, когда нам пришлось включить в квартире отопление. Я сидел за круглым столом в клубе лицом к двери и спиной к стене. Поэтому мы сразу увидели друг друга, когда она вошла.

Она не читала интервью в «Шпигель».

– Я не хочу ничего этого знать, – сказала она и дружелюбно улыбнулась. Я улыбнулся в ответ, чуть-чуть оскалившись. Затем она достала список.

– Это пункты, которые мы хотим с тобой обсудить.

– У меня немного времени, – ответил я.

– Коды доступа? – прочитала Няня и вопросительно взглянула на меня.

Думаю, она сама не знала, что это такое, но звучало хорошо. Я терялся в догадках, что же имеется в виду. Пароли? Но у меня не было ни паролей, ни чего-либо еще в этом роде. Я объяснил ей, что честно передал все данные и мне очень жаль, что Джулиан отправил ее сюда, снабдив неверной информацией. Мне действительно было жаль Няню. Джулиан сообщил ей какую-то полуправду, а ей нужно было все уладить.

Кроме того, я объяснил, почему не хочу, чтобы Джулиан прямо сейчас получил документы. Считает ли она, что в WikiLeaks все в порядке, спросил я. Она не смогла дать ответа.

Няня смотрела на меня или даже сквозь меня. Думаю, она была ошарашена, когда я и впрямь ушел. Она к такому не привыкла. Какие такие дела могут быть важнее беседы с ней?

Я не хотел заставлять ждать своего агента. Мы договорились о встрече, чтобы доработать план моей книги.

– Сорри, мне пора, – повторил я.

Вот и все. Читать дальше