Полина Жеребцова: Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

за перевод из чеченского вуза к себе на факультет! Спасибо, у вас русская фамилия.

Мы с мамой в шоковом состоянии повернулись и вышли вон.

В другом вузе, куда мы отправились позже, нам сразу заявили о “добровольно-принудительном взносе” ректору. Это вместо того, чтобы помочь нам, людям из Чечни!

Тетушка Юлия нас утешала: кормила пирожками, вкусным куриным пловом. Она, несмотря на возраст, очень бодра, полна сил. Она обзвонила все вузы Ставрополя, выяснила, что бюджетные места есть в Северо-Кавказском университете.

Мне опять снятся кошмары о войне. На моих глазах убивают людей и животных, а я кричу и плачу, но не могу им помочь.

19.11.

Тетушка Юлия завела будильник, приготовила котлеты, собрала в дорогу фрукты и шоколад. Мы едем в автобусе за своими кошками в Грозный. Мы их не бросим. Еще нужно забрать наши старенькие вещи: пару матрацев, подушку и сковороду.

Я и мама приняли решение выехать из военной зоны, так как теракты не прекращаются. В Ставрополе много газет, я поищу работу.

В Северо-Кавказском университете оказались порядочные люди. Ректор совершенно бескорыстно согласился перевести меня на бюджетное место гуманитарного факультета, то есть я буду учиться бесплатно и заочно, смогу еще и работать. Это большая удача встретить честных и нормальных людей!

Тетушка Юлия, провожая нас, волновалась. Мы обещали ей позвонить, как только доберемся до Грозного. Я очень полюбила старушку. Как жаль, что мы не встретились раньше! Тетушка Юлия – христианка. Она молилась за нас.

В ее квартире происходили странные и необъяснимые явления: в первую ночь, едва я заснула, меня разбудили шаги. Испуганно открыв глаза, я увидела перед собой незнакомую женщину в белом переднике. Как только я стала читать молитву, образ проплыл по воздуху, просочился сквозь закрытую дверь и исчез. Не поверив, что это был сон, я стала расспрашивать тетушку Юлию о женщине в белом переднике, и выяснилось, что так выглядела прежняя хозяйка жилья, которая давным-давно умерла.

П.

21.11.

Мы в Чечне! Убирали квартиру, таскали с улицы воду, мутную с водорослями. Чтобы пить, нужно цедить ее через марлю.

Я вчера забегала к Алхазуру и Кайле. Азамату мы привезли карандаши и альбом. Кайла угощала нас шоколадными конфетами. Поздравляла с праздником Ураза-Байрам. У Азамата огромные синяки под обоими глазами. Родители сказали, что он упал.

Сегодня я отдыхаю, пью лекарства. Температура 39º. Бросает в жар.

Соседка Хазман хорошо ухаживала за кошками, кормила. Спасибо! Мама собирает нехитрый скарб. Мы на днях покидаем родной край, чтобы попасть в неизвестность. Свой шкаф 1924 года мы бросим – нам его не увезти. Возьмем одежду и любимых кошек. У нас их трое: Карина, Полосатик и Одуванчик.

Родились стихи:

22.11.

Вместе с Хазман смотрим телевизор. У нас ни электричества, ни газа. У нее телевизор плохо, но работает. Хазман плачет!

– Как же я без тебя, Фатима, буду? – спрашивает она меня и обращается к маме: – И к тебе, Лена, привыкла, и к кошкам!

– Вот, хотели бы остаться на родине, но как? – возражает мама, – Вчера на остановке, прямо при нас, парень стрелял в проезжавшую мимо машину военных. Целился в бензобак, попал в колесо. А попал бы куда хотел, был бы взрыв, все бы погибли на остановке. И старики, и дети. Уазик с военными, не останавливаясь, быстро промчался.

Тетя Лейла расстроилась и одновременно обрадовалась нашему отъезду. Мы сфотографировались на память.

Сегодня горы, кольцом окружающие Грозный, – белые от снега и синеют лишь с боков.

Я видела Габи, рассказала ей, что буду учиться в Ставрополе и работать там же. Попрощалась с журналисткой Айзан из газеты “Трудяга”, а седого Гапура и поэта Мусу не застала на службе.