Полина Жеребцова: Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

– Великий старец! – недоумевали люди. – Почему ты так торопишься уйти? Зачем ты поднял свой плащ? Ведь дорога суха – дождя не было несколько дней, ты не можешь испачкать одежду!

На что старец отвечал им:

– Вы не видите, а я вижу. В этих местах – по колено крови.

Людей в России обманывают, они ничего не знают о войнах в Чечне. Не знают, как военные сбрасывали тела своих же солдат в сетках в пропасти, чтобы не платить матерям пенсии по потери кормильца: нет тела – значит “перешел на сторону врага” или “пропал без вести”. Как расстреливали на берегу Сунжи тех, кто с деньгами уже собирался вернуться домой. На рынке солдаты рассказывали, как они боятся получить деньги потому, что из Чечни трудно уехать живыми от своих! Никто не знает здесь, как топили простых людей в извести, чтобы скрыть зверства.

Как в районе остановки “Ташкала” весной 2000 г. обнаружили дом, где запытали до смерти около двухсот мирных людей: им отрезали руки и ноги! Останки топили в люках и колодцах. В том районе пропала наша соседка Тамара с четвертого этажа, когда пыталась вырваться в беженцы.

Именно там стояла военная часть наемников, которую боялись сами русские солдаты.

Как валялись по улицам зажигалки, коробочки – их брали дети и оставались без рук! Это были бомбы, подделанные под “игрушки” и “вещи”.

Кто говорит об этом? Свидетели хотят жить и шепчутся по углам, как мыши. Каждый боится только за свою жизнь.

Что ни день, теракты и взрывы.

В Ставрополе снимать жилье дорого. Купить за жалкую компенсацию от государства ничего невозможно! Крохотная комната в коммуналке стоит от 380 000 р., квартира однокомнатная от 600 000 р. Думаю, это политика – специально все сделано так, чтобы жители Чечни, оставшиеся в живых, расселялись по глубинкам, не жили в крупных городах и не рассказывали о том, что видели на войнах.

Наши сапоги и куртки давно прохудились, пришлось купить новые. За несколько дней мы потратили около 10 000 р., так как помимо питания, жилья и транспорта, еще купили обувь и одежду.

Когда мы возвращались домой, в г. Минводы при проверке паспортов нас сняли с автобуса русские милиционеры. Они угрожали нам, кричали, что мы – “террористы”, только потому, что прописаны в Грозном. Особенно издевался толстый русский человек в фуражке. Он, не стесняясь, требовал взятку! Говорил, что иначе нас задержат для разбирательств и неизвестно, что с нами будет. Отобрал наши паспорта.

Маму довели до истерики, ей стало плохо. Мои удостоверения с газеты и телевидения о том, что я – журналист и, соответственно, могу написать про требование денег, никого не испугали.

Автобус уехал: водитель решил не рисковать собой и остальными пассажирами. Наши сумки с едой остались в салоне. Я в ужасе, прямо на пограничном посту отпаивала маму сердечными каплями. Она побледнела, задыхалась. Милиционеры ей помощь не оказывали, даже когда я сказала, что мама перенесла два инфаркта. Слава богу, она пришла в сознание, после чего обрушила такой шквал ругательств и проклятий на русских милиционеров, что они стали пунцовыми и нехотя отдали нам паспорта, так и не добившись взятки.

– Из-за таких гадов, как вы, мне стыдно, что я русская! – кричала моя мама. – Подонки! Негодяи! Сволочи!

После чего я, взяв маму под руки, вела ее несколько километров по пустынной трассе, под дождем со снегом, до ближайшей автозаправки: там мы увидели автобус, который все это время, укрывшись от милиционеров, ожидал нас.

– Я решил пару часов подождать, вдруг опустят. Не убьют, – сказал водитель-ингуш. – Увидел вас, обрадовался. Наверное, все отобрали: и деньги, и серьги? Этот блокпост на Минводах мы, водители, знаем и боимся: он славится грабежами. Особенно это касается граждан Чечни и Ингушетии – они бесправны, какой бы национальности ни были. На них легко списать и повесить все что угодно.

Мама сообщила, что наглые милицейские рожи получили шиш, а не взятку, после чего мы заняли свои места. Сумки с едой были на месте. Ноги страшно болели, меня и маму трясло, зато окружающие смотрели на нас, как на героев!

Помимо этого приключения, у меня перед глазами мелькал проведенный последний день в Ставрополе: из гостиницы “Эльбрус”, в которую мы заселились в 21.00, нас “попросили” в 9.00 (!). Нам пришлось снять комнатку во дворе частного дома. Комнатка оказалась в гараже, не отапливалась, в ней не было ни холодной, ни горячей воды. Хозяйка, взяв с нас 200 р. за постой в сутки, не дала даже кипятка на чай. Удобств не было никаких! Руки я помыла ледяной водой во дворе из качалки, туалет в виде ямы находился за гаражом. И это – центр Ставрополя, район Нижнего рынка.