Валерий Панюшкин - Рублевка - Player’s handbook

А потом…

…В три дня выяснилось, что ни у кого нет никакого проекта. Что есть один-единственный проект, который называется «Владимир Гусинский». Что Владимир Гусинский свалил все в одну кучу: банк, которому не хватает ликвидности, государственные кредиты, которые предполагалось не отдавать, телеканал, который должен быть одновременно независимым и обслуживающим бизнес-интересы Гусинского, газету, журнал, армию репортеров, которые получали зарплату под видом процента с несуществующего депозита в банке Гусинского (которому не хватало ликвидности). Этот гордиев узел трудно было развязать, но ты перерезаешь одну ниточку, и весь узел разваливается. Перерезали сразу несколько ниточек. Гусинский ошибся, думая, что в борьбе за власть победит мэр Москвы Лужков. Вместо Лужкова победил никому не известный Путин. Гусинский ошибся, думая, что государство спишет ему кредиты, как списывало всегда. На этот раз не списали. Гусинский ошибся, полагая, будто репортеры будут верны ему, раз уж им раздали бонусы. Репортеры не остались верны. Во всяком случае, многие. Они не хотели верить, будто НТВ — это проект Гусинского. Каждый думал, что его программа или сюжет в новостях — это его проект, а не Гусинского. Каждый видел свое лицо в кадре и думал, что вот эта говорящая голова сама по себе что-то значит.

Поэтому, когда президент Путин решил отобрать у Гусинского медиахолдинг, многие журналисты не стали участвовать в забастовке. Многие не верили, что их говорящая голова — всего лишь часть проекта Гусинского, каковой стремится отобрать или разрушить Путин.

Не верила и Вера Кричевская. Она и сейчас говорит: «Нет! Нет, неправда! Мы делали хороший телеканал! Мы доказали!»

Они и вправду доказали, что умеют делать хорошие телеканалы. Но хороший телеканал — это, к вашему сведению, еще не проект. Телеканал — общеизвестная вещь. Но чтобы сделать телеканал безупречным проектом, надо поставить его в парадоксальные условия.

Например, в такие, когда акционеры не могут поменять главного редактора. Вот тогда проект безупречен, и в Большой Игре вы выходите на новый уровень.

Когда Альфред Кох пришел отбирать у Гусинского его медиахолдинг и его телеканал НТВ, многие журналисты уволились. А режиссер Вера Кричевская и телеведущий Леонид Парфенов остались. И сделали телеканал действительно значительно лучше, профессиональнее, интереснее и независимее, чем при Гусинском.

Они сделали блестящий телеканал, у которого имелся только один изъян: про него было известно, что из этого проекта авторов можно выкинуть, на их место придут другие и проект будет существовать. Это было известно, потому что из проекта НТВ уже выкидывали авторов Гусинского, Малашенко, Киселева… Пришли Парфенов и Кричевская, проект продолжал существовать и стал даже лучше. Значит, можно выбросить авторов еще раз, и в третий раз, и в четвертый.

Потому что это был не проект Веры Кричевской и Леонида Парфенова под названием «Хороший телеканал». Это был проект Владимира Путина под названием «Уничтожить НТВ».

Потому что если бы всем проектам в Большой Игре давали названия, то большинство начиналось бы со слов «отнять» или «уничтожить». Потому что уничтожительные проекты в целом успешнее в Большой Рублевской Игре, чем созидательные. И прибыль приносят большую.

40. А Юля Шахновская каждый вечер смотрела, как отец уходит под землю, и с каждым днем становилась все грустнее. Началось с телефона. Однажды Юля заметила, что у отца появился второй сотовый телефон. Всегда был один, а тут вдруг второй, и номер Юля не знала. Еще через некоторое время у Василия Шахновского появился третий сотовый, а потом четвертый.

Так часто случается на Рублевке. Вам нужен телефон с номером, который знали бы все. Его нельзя менять. Никогда. И никогда нельзя отключать, даже в самолете. Потому что вы всегда ждете звонка по этому номеру, который все знают. Однажды по этому номеру может позвонить хороший знакомый. Или малознакомый, или совсем не знакомый вам человек. Он ничего не скажет по существу, только то, что надо поговорить. Потому что этот номер все знают, а раз знают, то, стало быть, слушают. Вы продиктуете номер второго вашего телефона, который никто не знает, и человек сразу перезвонит, пока не начали слушать и этот номер тоже. И скажет: «Беги!» Или: «Тебе предлагают сдаться», — и разъяснит условия сдачи. Или: «Тебе хотят помочь», — и сообщит кто, и условия, на которых будет оказана помощь. После этого разговора вы можете, в принципе, выкинуть сим-карту, потому что этот номер не является уже номером, которого никто не знает. И если вы стали персонажем чьего-то проекта под названием «Отнять… (что там у вас есть? компания? партия? семья? жизнь?)», то суток не пройдет, как и второй телефон будут слушать. Ибо проекты, начинающиеся со слов «отнять» или «разрушить», затевают серьезные парни, умеющие слушать мобильные телефоны и не видящие в прослушивании ничего зазорного.