Алексей Сахнин - Болотная революция

Телевизионные кадры демонстрировали, как десантники в масках валят на землю растерянного человека, вяжут его и, как мешок с картошкой, швыряют в вертолет, который улетает и приземляется прямо на Петровке, 38. Там обвиняемого с заломанными руками вводят в кабинет к министру внутренних дел Владимиру Колокольцеву, который отдает распоряжения относительно его судьбы и благодарит сотрудников спецподразделения, арестовавших Зейналова. Общее послание телевизионного сюжета было понятно: только мощные силовые структуры могут защитить граждан от криминала, иммиграции и других угроз. Но для этого им нужны соответствующие полномочия. Подспудно пропаганда оправдывала возросший уровень насилия и репрессивности в обществе.

Интересно, что, хотя в ответ на усиление националистических мотивов в государственной пропаганде общество откликнулось ростом ксенофобских настроений [209] По данным Левада-центра, уровень поддержки «русского марша» в Москве выросла с 14 % в 2006 г. до 40 % в 2013 г. http://www.levada.ru/01-11-2013/russkii-marsh-poluchil-odobrenie , численность ежегодного «Русского марша» 2013 г., организуемого радикальными националистами, оказалась сравнительно небольшой (меньше, чем в 2012 г. и существенно меньше тех показателей, которые прогнозировались). Механика национальной розни укрепляла режим и его репрессивные органы, а не активистские праворадикальные организации.

Самым явным признаком наступившей реакции стали политические репрессии. В первую очередь речь идет о громком политическом процессе, ставшем печально знаменитым под именем «Болотное дело». Оно было возбуждено по факту «массовых беспорядков» на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 г. Первые аресты начались уже в мае-июне 2012 г. и продолжались до апреля 2013 г. Всего по делу проходят (по состоянию на декабрь 2013 г.) 29 активистов. Большая часть из них находится в СИЗО и тюрьмах, несколько человек под домашним арестом или под подпиской о невыезде. В том числе на скамье подсудимых оказались активисты, которых вообще не было на Болотной площади 6 мая 2012 г. В рамках «Болотного дела» были допущены вопиющие факты нарушения прав человека. Арестованным не предоставлялось необходимая медицинская помощь. Некоторые из них сталкивались с насилием со стороны тюремной администрации или сотрудников следственных органов, и почти все — с давлением и угрозами. Следственные органы и суды взяли откровенный обвинительный тон.

Особого внимания заслуживают некоторые наиболее одиозные проявления репрессивности. Так, например, Леонид Развозжаев был в октябре 2012 г. похищен сотрудниками российских спецслужб в Киеве, прямо от здания Управления ООН по делам беженцев. После этого он подвергался пыткам со стороны представителей правоохранительных органов [210] http://newtimes.ru/articles/detail/58712 . Другой фигурант по «Болотному делу», Михаил Косенко, был признан судом невменяемым (несмотря на протесты независимых экспертов в области психиатрии) и приговорен к бессрочному принудительному лечению в психиатрической больнице тюремного типа [211] http://www.gazeta.ru/politics/news/2013/10/22/n_3271685.shtml . Это заставило правозащитников заговорить о возрождении практики репрессивной психиатрии в России. Подобные примеры можно приводить долго.

В 2012–2013 гг. помимо «Болотного дела» шел еще целый ряд политических процессов. Самым скандальным из них стало дело Pussy Riot. Две участницы панк-группы получили в августе 2012 г. двухлетний тюремный срок, который почти полностью отбыли в местах лишения свободы. Когда в конце декабря 2013 г. их выпустили по амнистии, это выглядело почти как издевательство: до конца срока им оставалось около двух месяцев.

Почти на два года растянулся процесс против одного из лидеров русских националистов Даниила Константинова. Его специфическим отличием стало то, что активиста обвиняли в убийстве. В ходе следствия было допущено множество процессуальных нарушений. Несмотря на то, что у Константинова было алиби, суд механически продлевал для него меру пресечения и вообще следствие велось с явным обвинительным уклоном. Сам подсудимый заявил, что уголовное дело против него является местью сотрудников политической полиции — Центра «Э» — за его отказ от сотрудничества с ними. Хотя взгляды Константинова разделяют далеко не все активисты гражданского общества, его уголовное преследование практически единогласно расценивается ими как акт политических репрессий.