Борис Акунин - Самая таинственная тайна и другие сюжеты

26.06.2012

Я ознакомился с существующими версиями трагедии. Их много. У каждой есть свои сторонники, которые весьма убедительно критикуют конкурирующие гипотезы и не очень убедительно отстаивают свою собственную. При этом на первый план выдвигаются факты и детали, которые вписываются в предлагаемую концепцию, а всё противоречащее ей дезавуируется или игнорируется. Так оно, впрочем, обычно и бывает в подобных дискуссиях.

Все симпатичные. Всех жалко. Это Игорь Дятлов, Зина Колмогорова, Семен Золотарев

Сам я, пожалуй, готов присоединиться к одной из существующих версий и потом обязательно расскажу, к какой именно. Только сначала предлагаю устроить совместное расследование. Давайте пройдем по канве событий и посмотрим, какой сюжет психологически устраивает большинство из вас.

Слово «сюжет» я употребил не случайно.

В предыдущем посте я вскользь упомянул о сложности, с которой столкнулся, когда стал копаться в этой таинственной истории. Сложность эта этического свойства.

Понимаете, девять погибших лыжников — реальные люди. У них наверняка остались родственники, знакомые. Не хочется никого обижать и травмировать слишком вольной игрой ума. Да, прошло больше полувека, но для кого-то дятловцы — живая память, а не персонажи квеста. Для меня теперь, когда я прочитал про каждого, они тоже не фигуры на шахматной доске.

В конце концов я решил, что поступлю естественным для писателя образом: беллетризую повествование.

Я изменил имена. Кто захочет искать сходство с прототипами — ради бога. Но это не те, жившие когда-то люди. Из двух девушек, Зины Колмогоровой и Люды Дубининой, я даже сделал микс и поделил его надвое так, что определить, кто есть кто, невозможно.

При этом все фактические обстоятельства драмы, разыгравшейся февральской ночью 1959 года, я сохраняю в точности. За исключением финала, конечно. Но его ведь все равно никто не знает, верно?

Наши следственные действия будут разделены на три этапа. Я даю старт и излагаю ход событий, но направление и итог зависят только от вас. Предлагается девять версий. Две из них я сочинил сам, разгулялось воображение. Остальные — традиционные. Восемь версий вы отсеете — коллегиально. Останется одна, консенсусная.

В самом конце я объясню, как была устроена внутренняя механика выбора алгоритмов, а также расскажу, сторонником какой из гипотез являюсь я.

Ну что, готовы?

Сосредоточились…

Вперед!

Это не картина Малевича. Это фотография, сделанная над Северным Уралом американским самолетом-разведчиком U-2 первого февраля 1959 года в 21.52 с высоты 20 000 метров. На сотни километров — ни одного населенного пункта, ни единого огонька.

Ниже — с пятисоткратным увеличением — крошечный фрагмент центральной части того же снимка. Темный фон — это голый заснеженный склон горы. Маленькое прямоугольное пятнышко — палатка, поставленная на плоской площадке. Из-под брезента сочится слабый свет.

Там, на четырехметровом пространстве, в тесноте да не в обиде, сидят девять молодых людей: семь мужчин, две девушки. Никто не ждет беды, но через восемь минут произойдет страшное.

— Не верите — не надо, — проворчал Юрка Донченко. — Честное слово, видел! Прямо у вершины горы. Небольшой такой огненный шар. Пока вы вылезали, он исчез.

В ответ раздался смех. У Юрки была репутация трепача и выдумщика. Только добрая Люда Коломийцева сказала:

— Это наверно кто-нибудь костер жег.

Но Донченко заступничества не принял.

— Ага, костер. Шар был круглый и двигался!

— Я знаю. Это были огни святого Эльма! — с серьезным видом изрек Саша Копцов, посасывая трубку. Она была не зажжена, курить в палатке не разрешалось, но Саше нравилось держать в зубах мундштук вишневого дерева. В походе он перестал бриться и надеялся, что за две недели обрастет бородой.

Все опять засмеялись. Насмешить эту компанию было нетрудно.