Дмитрий Губин - Под чертой (сборник)

А теперь свожу объекты всех трех справок вместе. 17 августа креативные шалопаи, желая показать официозной церкви фигу в кармане, устраивают веселую гулянку с дуршлагами на голове на свободной капковской территории, где их привечают православные инициативники, которые вызывают полицию, после чего восьмерых крутят шалопаев и заносят в автозаки.

Вас ничего не смущает?

Ну да, и я могу сказать: и-ди-о-тизм! Идиотизм времен Павла I, когда за ношение круглых французских шляп могли упечь на гауптвахту (оно известно, чем кончилось: Павла тюкнули табакеркой – и нет Павла). Идиотизм времен Леонида Ильича, когда меня за появление на дискотеке в джинсах собирались выгонять из школы (известно, чем закончилась страна Леонида Ильича). Могу добавить, что запретительский идиотизм довольно опасен: он рождает ненависть в молодых волчатах и растренировывает власть (вполне допускаю, что ОМОН, привыкший бить лежачих, покажет тонкую, а то и прямую кишку, когда против него пойдут всерьез).

Но меня интересует другое: почему власть на одних реагирует, а на других – нет? Вон, в Госдуму ходят какие-то, бог его знает, родноверы-язычники в волчьих шкурах – их полиция не берет. А на макароноедов – сразу ОМОН. Обрядись в сапоги бутылками, возьми нагайку, усы отрасти, чубчик из-под фураги выпусти – никто тебя не тронет, наоборот, губернатор примет. А в Питере вон, прошлой зимой винтили брейк-дансеров на улице во время флэш-моба. Хоругвеносцев типа Энтео власть не трогает. А демонстрантов-монстрантов – очень даже трогает и в протоколы пишет: «ходил несанкционированно с плакатом «Сингулярность в каждый дом!», чем нарушал ч. 2 ст. 20.2…»

На что они реагируют? А на что – нет?

У меня есть такая гипотеза. У полиции и ОМОНа, начиная от дежурных на телефоне и заканчивая главными начальниками, есть система распознавания «свой-чужой». «Чужие» – это все те, кто намекают, что жить можно иначе, что жизнь можно менять. Неважно, то они при этом несут – муляж Конституции с 31-й статьей, дуршлаг с макаронами или полную чушь. А «свои» – это те, кто говорят, что у нас было великое прошлое (неважно, какое– языческое, православное или советское), и что нельзя ничего менять.

Потому что власть натренировала своих защитников: хорошее – оно только в прошлом. И каждый, тянущий в будущее – враг. А то, что страна об эту старину тыщу раз спотыкалась, начиная с дураков-князей, которые влезли в свои усобицы только потому, что не хотели менять систему управления, сохраняя передачу власти «листвицей», по кругу, как деды-отцы, – так где вы выдели полицая, пусть даже начальника, который по истории хоть бы одну книжку прочел?

Вот ОМОН приезжает и трясет стариной, – почти как при Иване IV.

Невидимый и неосязаемый монстр хохочет.

2013

Как выясняется, многие взрослые согласны преподать старшеклассникам один-другой урок. Это здравая идея, но на определенных условиях. Боюсь – утопических.

Началось с того, что в августе прошлого года я побывал в гостях у нашего посла в Финляндии Александра Румянцева. Физик-ядерщик, в прошлом директор Курчатовского института, он сидел в воскресенье в своем гигантском хельсинкском кабинете под триколором и работал: готовился к лекции, которую собирался читать в посольской школе 1 сентября. На столе лежала книга финского математика Рольфа Неванлинны «Пространство. Время. Относительность». Румянцев собирался рассказывать старшеклассникам о теории относительности.

Я эту идею – а какую бы лекцию прочитали в школе вы, когда бы вам предложили? – не просто запомнил, но и обратился ко всему честному свету в соцсетях. (Что касается меня самого, то я бы прочитал о русских диссидентах – начиная с Курбского, Хворостинина, Котошихина, Караджича. Там много пересечений: как всех их диссидентами сделало тупоумие русской власти, как они переходили из православия в западное христианство…)

Ответов пришло много. Порой неожиданных.

Например, хотели прочитать лекцию не только про ксенофобию и толерантность, но и про Фрунзенскую коммуну (тут я вздрогнул. О господи! Да, было в СССР в 1960-х коммунарское движение, пытавшееся явочным порядком создать «социализм с человеческим лицом»! Я был знаком с Симоном Соловейчиком, про Фрунзенскую коммуну писавшим! Но кто сейчас про тех педагогов-новаторов помнит…)