Михаил Задорнов - Поцелуй ведьмы. Часть 1

— Мои очерки о мостостроителях напечатали в «Крокодиле»!

«Боже, что я брякнул?!» — я представил себе сатирические «крокодильские» иллюстрации к моему очерку о мостостроителях — этакие в виде израильской хунты или разжиревшего, с крючковатым носом дядюшки Сэма.

«Крокодил» в то время особенно упражнялся в изображении уродов, коими он настойчиво пытался представить капиталистические страны советским « летариям» . Что ни страна, то некий монстр, рождённый от соития Змея Горыныча с Медузой Горгоной. Сейчас пишу эти строки и вспоминаю одну незабываемую «крокодильскую» обложку — жирный дядюшка Сэм с туловищем-мешком, на котором нарисован $, за рулём «линкольна», а за ним на телеге русская ядрёная баба погоняет лошадь, и подпись-лозунг: «Обгоним Америку по мясу и молоку!»

Однако, как ни странно, мой ответ про «Крокодил» Куприяну Кондратьевичу понравился. Какие же всё-таки они непредсказуемые, эти староверы. Никогда ничего у них не угадаешь.

— «Крокодил»? Знаю! Несколько раз даже читал. Забавный журналец. Израиль с Америкой верно изображают! — он открыл калитку. — Заходи!

Так благодаря моему отцу, Сысоеву и журналу «Крокодил» я на несколько дней попал совсем в другой мир, находясь в котором, уже на следующий день понял, что для их мира наш мир — антимир!

Вернувшись в Москву, я написал очерк, как и обещал отцу, о людях, которых совершенно неправильно понимали в нашем атеистическом обществе. Но цензура его не пропустила. Через год отец пытался об этой деревне снять телевизионный фильм, но его тоже не выпустили на экран. Советская власть староверов считала преступниками, сектой. Служивая чиновничья партийная мелюзга их бы наверняка изничтожила, если бы неизвестно кто там, наверху, чуть ли не на уровне Кремля их тайно не оберегал. До сих пор никому не известно, кто это был. Поговаривали, у кого-то из членов Политбюро предки были староверами.

Когда мой отец пытался уговорить начальство Первого канала показать фильм о многосемейных тружениках-староверах по телевидению, один из крайкомовских работников Хабаровска написал на отца донос: мол, Николай Задорнов — скрытый агент влияния Запада: он агитирует за людей, которые не хотят служить в армии и три раза прогоняли лекторов по атеизму! Что за люди? И почему они все бородатые? Это же нечистоплотно — а если вши заведутся? Советский человек не может быть вшивым.

Позже в Хабаровске у этого партийного никчёмыша с отцом произошёл весьма забавный спор.

— Я не понимаю, в чём ваша логика? — не без лукавства задал вопрос отец. — Вы обвиняете их, что они не бреют бороды, но вы же преподавали когда-то марксизм?

— При чём тут марксизм?

— Маркс тоже был с бородой. И Ленин!

— Это же было совсем другое время. И потом… потом, Маркс не был антисоветчиком… он был… марксистом! А у Ленина вообще маленькая бородка была, аккуратненькая!

Больше всего советского полувождя взбесило, когда отец ответил ему, что Маркс никогда не был марксистом, потому что он был Марксом! После этой фразы тот и написал на отца донос.

В семье отец не любил говорить на антисоветские темы, тем не менее даже я начинал понимать и чувствовать, что мы живём в неком антимире, где плюс с минусом поменялись местами. С одной стороны, партия призывала к увеличению рождаемости в стране, с другой — боролась против самых многодетных и добропорядочных семей в России — староверческих общин.

У Куприяна Кондратьевича, если мне не изменяет память, было двенадцать детей, пятьдесят шесть внуков и сто двенадцать правнуков! Полдеревни — его семья!

У староверов нет церкви, куда несёт деньги паства. Нет посредников с Богом. У них молельный дом. Они необычайно чистоплотны: каждый ест только из своей посуды. Встают на заре, работают весь день не покладая рук, ложатся вскоре после захода солнца. Если молодые девушки идут за водой, спрашивают разрешение у матери, свекрови… В семьях и в доме культ женщины! Старшая женщина — глава в доме, её все должны слушаться. Она — как министр внутренних дел : мужик вошёл в дом и должен ей подчиняться. Вышел из дому — там и командуй! Мужик — типа министра иностранных дел . Вот так на земле сохранились ещё остатки самого доброго устройства общества — матриархата.