Борис Джонсон - Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

Человек, который вернул христианство и получил коленом под зад

«Меллит?» — гид слегка удивилась. Я почувствовал себя так, будто пришел в дорогой супермаркет Waitrose и попросил чего-то очень необычного — например бочку медовухи. Но Вивьен Кермат — это аккредитованный гид собора Св. Павла, из тех, что с красной лентой через плечо. Она знает свой предмет.

«Ах да, — говорит она, — Меллит. 604 год. Он построил первую церковь на этом месте. Пройдемте сюда».

«Погодите минутку, — говорю я. — Ведь никаких физических следов самого здания не осталось, не так ли?»

«Совершенно верно, — отвечает Вивьен. — Но у нас есть икона Меллита».

«Икона?» — я просто изумился.

Мы медленно идем через великий собор — творение Кристофера Рена, — мимо мемориалов Нельсона и Веллингтона. Минуем место, где леди Диана Спенсер освятила свой злополучный союз с принцем Уэльским. Идем мимо списка бывших настоятелей собора, включающего Джона Донна и его блестящего предшественника Александра Новелла (1560 год), лондонца, который первым придумал, как разливать пиво в бутылки: возможно, это самая большая его заслуга перед человечеством, заметила Вивьен. В самом конце восточной части собора мы подходим к американской мемориальной часовне. Там, прямо над иллюстрированной Книгой Памяти, содержащей имена 28 000 американцев, отдавших жизнь во Второй мировой войне, и висит Меллит.

Точнее сказать, это довольно недавнее и ярко раскрашенное в иконографическом стиле изображение того, как мог бы выглядеть Меллит, подаренное собору Греческой православной церковью.

Я разглядываю его длинный нос и глубоко посаженные карие глаза и пытаюсь мысленно уйти в те времена и представить себе умонастроение этого доблестного христианского святого, этого римского аббата, которого послали сюда с опасным поручением более 14 веков назад.

А за ним был Лондон, плотно застроенный, с аккуратными крышами, с устремленным в небо куполом собора Св. Павла, неподвластным времени. Демонстрируя свою эрудированность, я перевел греческую цитату из открытой Библии Меллита: «И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое» [2] Откр. 21:5. .

Делать все новым. Такую задачу поставили перед этим римским епископом, присланным в Лондон. Легко сказать..

Отдав дань уважения иконе, я вышел и остановился на ступенях собора, пытаясь представить себе жуткий вид, который открылся взору Меллита по приезде.

За годы, прошедшие после ухода Адриана, римский Лондон пережил и взлеты, и падения. Некоторые здания обветшали, но возведены были новые примечательные сооружения, включая стену больше чем три километра длиной вокруг города, построенную, как полагают, около 200 года, — остатки ее можно видеть и сегодня.

Но затем в III столетии Римская империя вошла в длительный период инфляции и хаоса. Пострадал и Лондон. Пути снабжения стали длиннее. Граждане не получали платы за службу. Упала мораль. К 410 году набеги саксов стали такими ужасными, что лондонцы воззвали к императору Гонорию, который заслуженно вошел в историю как человек, который привил этой стране сильнейший комплекс отверженного ребенка. «Извините, — сказал Гонорий, — никак не могу. Ни одного лишнего легиона».

В 446 году лондонцы обратились снова, уже в последний раз, умоляя о помощи великого военачальника Аэтия. «Саксы загоняют нас в море, а море гонит нас назад в руки саксов! Они убивают нас!» — взывали они.

Но тщетно. Лондон бросили на произвол судьбы и не считали более частью империи. Рим подтвердил убийственный приговор Августа, гласивший, что наша страна не стоит костей и одного легионера.

Теперь ничто не сдерживало сильные германские племена, и они явились: хенгисты, хорсы, вся эта шайка-лейка — и романо-лондонцы были преданы мечу или изгнаны в населенные кельтами окраины страны. Когда на то место, где я стоял и где сегодня вершина холма Ладгейт, прибыл Меллит, взору его открылся постапокалиптический пейзаж, уязвивший его гордое римское сердце.

Я мысленно убрал автобусы и туристов, сровнял с землей здания банков и кофеен Costa — и увидел Лондон таким, каким он был в 604 году. Термы и амфитеатр разрушены, в атриумах старых вилл держат свиней. Британия утратила секрет сооружения гипокауста, и лишь через века жители Лондона вновь обретут центральное отопление… Дворец губернатора лежит в руинах, а огромные участки города, где когда-то жили и мечтали десятки тысяч энергичных романских лондонцев, покрыты черной землей. У археологов нет единого мнения, свидетельствует ли этот черный слой почвы о какой-то катастрофе или о том, что землю просто распахали.