Борис Джонсон - Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

Где-то неподалеку от моста Блэкфрайерс лондонцы построили храм, посвященный Изиде, египетской богине материнства, чей муж, Осирис, персонифицировал ежегодный разлив Нила. У нас также есть свидетельства, что они поклонялись Кибеле, или Великой Матери — Magna Mater. У этой Кибелы будто бы зародилась любовь к юноше по имени Атис, и, когда Атис не ответил на ее ухаживания, она взревновала. А когда она застукала его с другой и помешала им забавляться, он пришел в такое бешенство, что кастрировал сам себя. Боюсь, некоторые достойные юные лондонцы проявляли свое благочестие и религиозную преданность Magna Mater тем же способом — и нам это точно известно, потому что в реке возле Лондонского моста был также найден страшный набор зубчатых щипцов, украшенный головами восточных божеств. У экспертов нет никаких сомнений относительно их предназначения.

Существует даже теория, что культ Magna Mater отражен в сегодняшнем названии близлежащей церкви Magnus Martyr (церковь Великомучеников), отмеченной Т. С. Элиотом за ее «неописуемое великолепие ионийского золотого и белого». Естественно, современным христианам может показаться отталкивающим, что название этого прекрасного храма осквернено напоминанием о диком восточном культе членовредительства. Тем не менее поклонение Великой Матери имело больше общего с христианством, чем можно предположить.

Ранним лондонцам в истории про Атиса нравилось то, что, может, он и умер от страшного членовредительства, но затем он счастливым образом восстал из мертвых. В традиционной греко-романской религии немного говорилось о загробной жизни, а загробный мир представляется холодным и печальным местом, населенным неясными тенями. В римском обществе, где многим суждена была земная жизнь в мучениях и несправедливости, все популярней становились эти восточные сказки о воскресении, в чем нет ничего удивительного. Кстати, Адриан вскоре после отъезда из Британии ввел странный культ в честь своего партнера Антиноя, при загадочных обстоятельствах утонувшего в Ниле. Во имя его возводились новые храмы и святилища, чеканились монеты с изображением этого угрюмого юноши.

Его культ так широко распространился, что среди его приверженцев наверняка были лондонцы, потому что это была еще одна история о спасении, похожая на истории Атиса и Осириса. Но самым популярным из всех восточных культов в Лондоне, особенно среди легионеров, был митраизм. Это была история про Митру, сына животворящего камня, который убил быка и выпустил его кровь ради того, чтобы — вы уже догадались — подарить людям бессмертие.

Важно то, что все эти религии более или менее мирно сосуществовали. Как современный индус может из храма Ганеша отправиться в храм Ханумана, также и лондонцы романского периода не видели ничего странного в том, чтобы иметь храм Изиды в Блэкфрайерсе, храм Великой Матери у Лондонского моста и храм Митры в Мэншн-хаус.

А затем неожиданно появилась еще одна восточная религия. Христианство на первый взгляд имело много общего с другими восточными культами. Это учение говорило о молодом человеке беспримерных моральных достоинств, который умер и воскрес как Бог. Оно обещало вечную жизнь. Но христианство было похоже на иудаизм, из которого родилось (и на ислам, который родился из них обоих), тем, что не терпело и не признавало сосуществования с любой другой религией, будь то культ Юпитера, Изиды, Адриана, Кибелы или любой другой.

«Я есмь путь и истина и жизнь, — сказал Христос. — Никто не приходит к Отцу, как только через Меня [1] Иоан. 14:6. — Здесь и далее примеч. ред. ». Прошло много времени, прежде чем лондонцы проявили интерес к этому смелому заявлению, но в 312 году император Константин резко изменил ход истории, провозгласив христианство государственной религией Римской империи.

Язычников начали угнетать. 18 сентября 1954 года произошла сенсация в мире археологии, да и вообще событие весьма значительное, — стало известно, что профессор В.Ф. Гримз нашел давно разыскиваемый храм Митры возле Мэншн-хаус. Храм поразительно хорошо сохранился.

Можно было увидеть место, где убивали быков, где их горячая кровь окропляла землю. Можно было вычислить место, где стояли митраистские факелоносцы — кавты с поднятыми факелами и кавтопаты — с факелами опущенными. Можно было представить себе верующих, поющих в темном и задымленном митреуме, возносящих благодарность и похвалу за жертву животного. Но, изучая храм, профессор Гримз заметил нечто странное.