Збигнев Херберт - Варвар в саду

Можно долго кружить по городу, но ощущение, что собор находится за спиной, никогда не утрачивается, и его подавляющее присутствие вытесняет все прочие впечатления. Трудно представить себе, чем был Орвието — который нынче выглядит приложением к собору — до осени 1290 года, когда в сопровождении четырех кардиналов и множества прелатов папа Николай IV {50} 50 Николай IV — Папа Римский в 1288–1292 гг., перед избранием на папский престол генерал францисканского ордена. «posuit primum lapidem» (заложил первый камень), как гласит документ, и «incepta sunt fundamenta sacrae Mariae Novae de Urbeveteri, quae fuerunt profunda terribiliter» (начато было возведение фундаментов храма Пресвятой Марии Новой, которые были страшно глубокими). Спустя двадцать лет после начала строительства из Сиены вызвали выдающегося скульптора и архитектора по имени Лоренцо Майтани, который исправил ошибки конструкции, усилил стены и оказал решающее влияние на форму и цвет фасада. Великий строитель оставался в Орвието до самой смерти, выезжая, правда, в Сиену и Перуджу, где он ремонтировал акведуки.

Вопрос, кто является автором орвиетанского Il Duomo, так же безнадежен, как вопрос, кто является строителем города (я говорю «города», а не фабричного поселка), который рос на продолжении веков. После достаточно мифического Фра Бевиньяте {51} 51 Фра Бевиньяте (XIII в.) — итальянский архитектор, представитель готики, работал, в частности, вместе с архитекторами и скульпторами из Пизы Никколо (ок. 1220 — между 1278 и 1284) и Джованни (ок. 1245-после 1314) Пизано (фонтан в Перудже). на концепцию собора решительным образом повлияла рука Лоренцо Майтани, однако после него работали еще Андреа Пизано {52} 52 Андреа Пизано ( ок. 1290–1348/49) — итальянский архитектор и скульптор, представитель итальянской предренессансной готики. , Орканья {53} 53 Орканья Андреа (?-1368) — итальянский живописец и скульптор флорентийской школы, работавший на стыке проторенессанса и готики. , Санмикели {54} 54 Санмикели Микеле (1484–1559) — итальянский архитектор, для которого была характерна сочная пластика декоративных форм. , и великие эти имена подобны золотым самородкам в песке, так как в течение нескольких столетий над храмом трудились тридцать с лишним архитекторов, сто пятьдесят скульпторов, семьдесят живописцев и около ста мастеров по мозаике.

Музы не молчали, хотя времена эти были далеко не мирные. Город был одним из гнезд ереси и в то же время, по иронии истории (благодаря мощным крепостным стенам), любимым убежищем пап. Гвельфская семья Мональдески сражалась с семейством Мональдески, приверженцами императора. Последние были изгнаны из города, когда скульпторы трудились над иллюстрированием Сотворения мира. Оба эти рода, по утверждению достоверного свидетеля, автора «Божественной комедии», маются в чистилище вместе с семьями Ромео и Джульетты. Борьба за влияние в городе продолжалась долго, и Орвието захватывали также Висконти {55} 55 Висконти — знатный итальянский род, к которому принадлежали правители, а затем герцоги Милана в 1227–1447 гг. , одним словом, он делил судьбу остальных городов Италии, dolore ostello, «постоялого двора страданий», как говорил Данте.

В единственном ресторане, из которого виден собор, цены соответственно высокие, как во всех подобных заведениях, которые находятся по соседству с памятниками, поскольку платишь вдвойне за тень шедевра, падающую на макароны. Хозяин разговорчивый, худой, с длинной индюшачьей шеей.

Он: Piace lei? (Указывает на собор.)

Я: Molto.

Он (con fuocco): La facciata guesta filia del cielo che della terra.

Я: Si.

Oh: Qual miraculo di concenzione qual magistro d’arte!

Я: Ecco!!! [14] Он: Нравится? Я: Очень. Он (пылко): Этот фасад скорее творение небесное, чем земное. Я: Да. Он: Какое чудесное сооружение, какое великолепное искусство! Я: Именно!!! (ит.).

Так мы беседовали об искусстве…

В карте я обнаруживаю вино, которое называется так же, как город, и хозяин расхваливает его еще с большей страстью, чем собор. Питье «Орвието» можно рассматривать как познавательный акт. Приносит его в маленьком графинчике, стекло которого подернуто туманом холода, девушка, улыбающаяся по-этрусски, то есть глазами и уголками губ, меж тем как остальное лицо остается не затронутым веселостью.

Описывать вино гораздо трудней, чем описывать собор. У него соломенный цвет и сильный, трудный для определения букет. Первый глоток не производит большого впечатления, действие начинается через минуту: вниз стекает колодезный холод, который морозит внутренности и сердце, но разжигает голову. То есть все совершенно противоположно тому, что советовал классик. Состояние великолепное, и теперь я понимаю, почему Лоренцо Майтани остался в Орвието, принял гражданство, причем не почетное, а действительное, так как ему приходилось бегать с копьем по лесистым холмам Умбрии, защищая приемную родину.