Наталия Перевезенцева - Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице

Первоначально это была церковь Преображения Господня для жителей Аптекарского острова. Церковь возводилась в русско-византийском стиле и к 1845 году была готова. Отделку ее поручили известным художникам – так две иконы и изображения Евангелистов в «парусах» купола написал Карл Брюллов. В 1873 году храм стал полковым храмом Гренадерского полка. В нем хранились святыни полка – иконы XVIII века, знамена, военные трофеи. В 1930 году церковь закрыли, передали под лабораторию Электротехнического института, снесли главки, перестроили внутри. Но до сих пор на бывшей Церковной площади царит какая-то особенная тишина и спокойствие, напоминая нам о печальной истории храма. Да, церквям Тона не повезло, и мы знаем его, в основном, как автора здания Николаевского вокзала. А ведь им были построены и Благовещенская церковь на площади Труда, и церковь Св. Екатерины (на ее месте сейчас кинотеатр «Москва»), и Введенская церковь Семеновского полка у Витебского вокзала, и церковь Св. Мирония, принадлежавшая Егерскому полку. И ничего не сохранилось, всё взорвано в 1930-е годы. Только изуродованная церковь Преображения Господня еще стоит на Инструментальной улице, да восстановлен в Москве по довольно сомнительной методике Храм Христа-Спасителя. Еще, проезжая Любань, можно увидеть церковь у самой железной дороги. Это тоже восстановленная постройка Константина Тона…

Церковь Преображения Господня. Нынешний и первоначальный виды

Грустно посмотрели мы тогда с Виктором Михайловичем на акустическую лабораторию в храме, понимая, что о его возвращении верующим не может быть и речи.

Сейчас кое-что изменилось. Здание перешло к Русской Православной Церкви в 2006 году. Оно сильно перестроено и нуждается не только в реставрационных, но и в строительных работах. Ну а живопись Карла Брюллова на стенах Преображенского храма, ранее считавшаяся утраченной, может быть восстановлена. Нет экспертного исследования, поэтому о потере уникальных рисунков говорить рано. Еще в 1980-е годы, когда в храме размещалась лаборатория физической акустики, видны были фигуры брюлловских евангелистов. Что стало с ними после ремонта, неизвестно. Их могли срубить, а могли просто закрасить, что, более вероятно. Если живопись сохранилась, то ее, может быть, удастся восстановить.

Итак, мы постояли на площади возле полкового храма Преображенского полка, построенного Константином Тоном. И пошли от собора по Инструментальной улице, затем по ул. Профессора Попова (бывшей Песочной) до Аптекарской набережной и, повернув налево, вскоре увидели обелиск красного гранита. И вот сейчас я опишу его таким, каким мы видели его с Виктором Михайловичем Бузиновым лет, может быть, 20 назад.

* * *

На обелиске – грубо нарисованная икона Воскресения Христа, явно современная, на обратной стороне – следы крепежа мемориальной доски. У основания обелиска – углубление, должно быть для лампады. И всё. Еще недавно обелиск был незаметен из-за разросшихся кустов, которые активно использовались посетителями соседнего авторынка в качестве туалета. Сейчас кусты проредили, обелиск чуть расчистили, но всё равно, в честь чего он поставлен – неясно. А ведь здесь произошло трагическое событие, в свое время потрясшее всю Россию. Но память наша коротка…

На этом месте находилась двухэтажная дача Министерства внутренних дел, которую летом 1906 года занимал премьер-министр Петр Аркадьевич Столыпин. [63]12 августа 1906 года на даче был обычный приемный день. В приемной толпились посетители со всей России. На даче находилась и семья Столыпина – жена и двое детей. Никто не обратил внимания на подъехавшее ландо, из которого вышли два жандармских ротмистра и штатский с портфелями в руках. Они поднялись на крыльцо, вошли в приемную. Но тут швейцар заметил что-то подозрительное – то ли непорядок в мундирах, то ли накладную бороду одного из вошедших – и кинулся к ним с криком: «Неладно!». На его крик прибежал дежурный агент охранки. Дальнейшие события развивались в считанные секунды. Относительно обстоятельств взрыва единой версии нет. Одни говорили, что портфели террористы выронили на пол, когда их схватили охранники; по другой версии, неизвестные умышленно швырнули портфели, поскольку не смогли дойти до кабинета Столыпина. Но как бы то ни было, произошел тройной взрыв. Следствием его была, как писали газеты: «целая гекатомба окровавленных тел». Бо́льшая часть дома взлетела на воздух, не пострадал лишь кабинет. Послышались крики, стоны раненых и умирающих. Находившиеся в передней и коридоре люди были разорваны в клочья. Пострадали и дети Столыпина, сидевшие в момент взрыва на балконе: у Натальи были покалечены ноги, а Аркадий отделался переломом бедра и мелкими ранами головы. Няня, находившаяся вместе с ними, погибла сразу.