Наталия Перевезенцева - Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице

Генеральный прокурор Святейшего Синода князь Александр Алексеевич Вяземский был вельможей екатерининского века, управляющим Императорским фарфоровым заводом. Видимо, поэтому земли для загородного имения ему пожаловали в непосредственной близости от «места службы». Примерно на месте ДК имени Ленина стоял трехэтажный дом, а вокруг простирался английский парк. К реке вели широкие аллеи и, наверно, вид из окон дома открывался совсем не такой, как сейчас. Парк был громадный, и в месте впадения в Неву реки Мурзинки находилась еще и мыза (как Монплезир при Большом Петергофском дворце). Читая о парках XVIII века, представляешь себе всевозможные затеи того времени – гроты, вольеры, беседки. И еще – праздники с фейерверками, катаниями на лодках, парадными обедами. Ну а рядом находилось село Александровское, названное так в честь князя, где жили те, кто, так сказать, обеспечивал всё это великолепие. Кстати, князь Александр Алексеевич Вяземский не имел никакого отношения к другу Пушкина Петру Андреевичу Вяземскому. Это другая ветвь рода Вяземских.

И вот в 1783 году князь Вяземский получает разрешение построить в своем загородном имении каменную церковь. Для ее постройки он пригласил архитектора Николая Александровича Львова. По легенде, идею «кулича и пасхи» Львову продиктовал заказчик, но есть сведения, что Львов просто осуществил свою мечту – воссоздать архитектурные формы, поразившие его во время путешествия по Италии. Как бы то ни было, в 1785–1787 годах церковь построили, причем деньги на ее строительство отпустила императрица Екатерина II. Поэтому на мраморных досках между колоннами красовались вензели Екатерины.

Церковь Пресвятой Троицы («Кулич и Пасха»)

Интересным человеком был архитектор Николай Александрович Львов. Во-первых, он не получил специального архитектурного образования. Во-вторых, по многогранности талантов его можно уподобить творцам эпохи Возрождения, он был и архитектором, и поэтом, и механиком, и музыкантом, и живописцем. «Не было Искусства, к которому он не положил тропинки…», – говорили современники. И все удавалось ему. Друг Львова Гаврила Романович Державин восхищался: «Он имел весьма легкое и приятное дарование, так что, когда зачинал что-нибудь, то казалось, без всякого труда и будто сами Музы то производили». Даже с женитьбой Николая Александровича связана удивительная история. Он был влюблен в Машеньку Дьякову – дочь обер-прокурора Сената Алексея Афанасьевича Дьякова. Она отвечала ему взаимностью, но родители не хотели выдавать девушку замуж за не очень-то богатого Львова. Тогда однажды, по пути на бал, Машенька свернула к маленькой церковке в Галерной гавани на Васильевском, обвенчалась там с Николаем Львовым и, с небольшим опозданием, отговорившись погодой, прибыла на бал. Два года супруги встречались украдкой, два года даже лучшие друзья ничего не знали, а Машенька стойко отказывала всем женихам. Наконец, родители, устав уговаривать дочь, уступили – и тут молодые упали в ноги родителям и признались, что они уже два года, как муж и жена. Их, конечно, простили. Много чего было в жизни Львова, случались и тяжелые моменты, но мне кажется, что он был счастливым человеком – мужем, отцом, другом. После смерти Николая Александровича Державин написал стихотворение «Памяти друга», которое начинается так:

Н. А. Львов

Сохранились и другие постройки Львова в Санкт-Петербурге – Почтамт, Невские ворота Петропавловской крепости. Он перестроил дом Державина на Фонтанке и создал Приоратский дворец в Гатчине, построенный по интересной технологии – из земляных блоков.

Но, если вернуться к церкви «Кулич и Пасха», то нельзя не рассказать еще одну связанную с ней историю. Для этого мысленно перенесемся в начало пр. Обуховской Обороны, 24. Здесь когда-то была церковь во имя Божией Матери всех Скорбящих Радости, или в просторечии Скорбященская. В ней хранилась икона, когда-то найденная на берегу Невы и переданная в храм. А в 1888 году случилось чудо. Во время грозы молния ударила в часовенку, где находилась икона. Когда, после грозы, пришли посмотреть: что случилось, то увидели, что стекло киота разбито, а к иконе прилипло несколько монеток из стоящей рядом кружки для подаяний. К иконе началось паломничество, были случаи исцеления. Построили и новую церковь по проекту архитекторов А. И. фон Гогена и А. И. Иванова. Церковь стояла рядом с конечной остановкой конки (помните у А. Ахматовой: «Паровик идет до Скорбящей…»). В 1930-х годах церковь закрыли и снесли, осталась только обезглавленная часовня, а чудотворную икону передали в храм Пресвятой Троицы – «Кулич и Пасху».