Наталия Перевезенцева - Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице

В 1932 году подворье закрыли и вскоре перестроили в туберкулезный диспансер. Если приглядеться, то можно увидеть две каменные колонки по сторонам дверей, да еще калитку, которая вела когда-то в монастырский двор. Вот, пожалуй, и все, что осталось от бывшего церковного здания. Кроме стен, конечно.

Разъезжая улица связана с именем Достоевского. Недаром писал Самуил Маршак:

И действительно, Достоевский вполне мог здесь «бродить». Он ведь и жил неподалеку, на углу Кузнечного и Ямской. А у Пяти Углов «поселил» Настасью Филипповну. Но все же более «достоевскими» местами мне кажутся Сенная, Екатерининский канал («канава»). А Разъезжая, Владимирский и Загородный – это места «купринские».

Дом 7 по Разъезжей улице. 2014 год

Разъезжая улица дом № 7. «У Пяти Углов на Разъезжей мы наняли большую удобную квартиру. Внизу в первом этаже помещалась аптека, во втором редакция, третий занимал владелец аптеки. Таким образом, лестница принадлежала только двоим жильцам». Так описывает Мария Куприна-Иорданская, первая жена Куприна, их семейную квартиру и редакцию журнала «Мир Божий». Конечно, дом перестроен, нет уже той лестницы, но стены остались. Куприн жил здесь не так долго с 1906 по 1908 год. Незадолго до переезда в этот дом выходит в свет повесть «Поединок», принесшая Куприну всероссийскую известность. Реакция на повесть была очень бурной. Так, некий офицер Кривенко прислал писателю вызов на дуэль, посчитав, что он оклеветал русское офицерство. В то же время группа офицеров преподнесла ему приветственный адрес за правдивое изображение их жизни. Здесь, на Разъезжей, Куприн написал один из своих лучших рассказов «Штабс-капитан Рыбников». Мария Иорданская Куприна вспоминает: «Тема военного шпионажа занимала Александра Ивановича еще с юношеских лет, а написал он об этом только после декабря 1905, когда встретил… нужный ему тип офицера… Однажды Александр Иванович пришел домой после его возвращения из Балаклавы. – Знаешь, Маша, что я скажу тебе? Сегодня я познакомился с японским шпионом. Я пошел в „Капернаум“… спросил себе рюмку водки и миногу и обратил внимание на оказавшегося рядом армейского офицера. Он тоже закусывал водку миногой… Какое странное лицо, – подумал я, – не русское. А какое, сразу не пришло в голову. И только потом я подумал: а ведь он похож на японца, и нет ничего невероятного в том, что это японский шпион, переодетый в армейскую форму…».

«Капернаум», кстати, был третьеразрядным ресторанчиком, а точнее, трактиром, где произошло знакомство Куприна с Рыбниковым. Он находился у Владимирской площади. До сих пор идут споры, где именно. Скорее всего, в доме № 1 по Загородному проспекту. Произошла эта встреча в 1905 году, когда шла Русско-японская война. Куприн давно вынашивал мысль написать рассказ о японском шпионе, свободно разгуливающем по Петербургу. Конечно, настоящий штабс-капитан Рыбников, шпионом не был. Русский офицер-сибиряк оказался в Петербурге по делам службы. Но с фантазией писателя не поспоришь. Вскоре был написан рассказ, герой которого получил ту же фамилию, что и прототип.

Увы, закончилась жизнь Куприна на Разъезжей печально – уходом из дома и разрывом с женой. Мария Карловна через много лет писала дочери: «Я очень любила твоего отца, Лидинька, и решиться разойтись с ним было очень трудно…». Но это, писала она дальше: «…было действительно лучше для нас обоих, потому что каждый устроил свою дальнейшую жизнь по-своему, и мы перестали, наконец, мучить друг друга с ожесточением, на которое способны только страстно любящие люди…».

В истории Разъезжей улицы есть и страшные страницы. Например, один из самых больших пожаров Петербурга в 1832 году. Начался он на Болотной (современной Коломенской), перекинулся в Ямскую слободу, затем распространился по обоим берегам Лиговского и Обводного каналов. Тогда сгорели 102 каменных дома и 60 деревянных. Погибли 30 человек. На пожар лично приехал государь император Николай I.

Подобно всем центральным улицам Петербурга Разъезжая, как говорится, «отмечена литературой». И не только Куприна и Достоевского вспомним мы, говоря о Разъезжей. В то время, когда она еще была окраиной, жил здесь Николай Алексеевич Некрасов. И жил не в самые для себя удачные времена. Первый раз он снял комнату в деревянном флигеле во дворе доходного дома в 1840 году. Примерно в эти же годы вышло известное описание Петербурга Ивана Пушкарева. Московскую часть, в которой числилась тогда Разъезжая, он характеризует так: «Это был будто отдельный мир гражданских чиновников, отставных военных, искателей мест, ходатаев по делам, мелких спекулянтов и др. Квартиры здесь дешевле и просторнее, хозяйки меньше бранчливы и добрее, чем в центре города». Но вот Некрасову с хозяйкой, вернее, с хозяином, не повезло. Тот взял с него расписку, что все имущество поэта за долги переходит к нему, присвоил вещи, а жильца своего даже не пустил ночевать. Некрасов остался на улице в мороз, чуть не замерз, но его пожалел какой-то нищий и позволил ему переночевать у него на Васильевском. Второй раз Некрасов снимал здесь жилье в доме № 26 в 1842 году. Тогда, вроде, обошлось без происшествий, хотя Некрасов по-прежнему бедствовал.