Асылбек Бисенбаев - Не вместе - Россия и страны Центральной Азии

Парадокс был в том, что никто и никаким образом в России не содействовал людям, которые возвращались на свою историческую родину из Центральной Азии. В то же время и государственные органы, и средства массовой информации активно защищали русское население Прибалтики, которое, в свою очередь, подвергалось реальной дискриминации, но не спешило возвращаться на родину. Перспектива стать гражданами европейского государства перевешивала ностальгию.

Проблема так называемого русскоязычного населения оказалась далекой от того трагизма, который предполагался исследователями и политиками. Расчеты реальной миграции на основе статистических данных выполнили ученые Института социально-политических исследований РАН. Согласно полученным результатам, в 1989–2004 годы в Россию из ближнего зарубежья прибыло 5430 тыс. русских, из которых свыше 2 млн затем вернулись обратно, столкнувшись на исторической родине «не только с материальными трудностями, но и с неблагожелательным отношением со стороны государства». [20]Как пишет М. Пальников: «Российские власти, в отличие от властей Германии, сумевших благодаря программе репатриации так называемых аусзидлеров (зарубежных этнических немцев) вернуть на родину около 10 млн соотечественников, так и не смогли решить две, в сущности, элементарные задачи: во-первых, немедленного предоставления гражданства реальным соотечественникам, желающим вернуться на родину, и, во-вторых, максимально быстрого обеспечения репатриантов дешевым социальным жильем». [21]

Политизированный взгляд на проблему русскоязычного населения не учитывает того, что отток начался не в 90-е годы. Госкомитет по статистике и анализу в докладной записке «О демографической ситуации в Казахской ССР» от 30.09.91 года констатировал, что «приток мигрантов с северо-запада СССР, оказавших довольно активное влияние на формирование народонаселения Казахстана начиная с 1968 года, прекратился. Если доля миграции в общем приросте населения в 60-е годы составляла 18 %, то в 70-х годах – отрицательное сальдо миграции было уже настолько велико, что перекрывало часть естественного прироста, а в 80-х годах – уже 1/3. Всего за 1970-1990-е годы отток населения в другие районы страны превысил 1,6 млн человек, из которых 998 тыс., или 62 %, приходится на 80-е годы». Пик миграции за пределы республики падает на 1984–1987 годы, когда ежегодные потери в обмене с другими республиками составляли 82–92 тыс. человек. О высокой миграции в Казахстане писала еще в советское время Ф. Н. Базанова. По ее расчетам, за 1968–1969 годы в Казахстан прибыло 421 907 человек (механический прирост 41,2 %), за это же время выбыло 444 474 человека (42,4 %). [22]

Таким образом, можно говорить о том, что распад СССР лишь активизировал процессы, начавшиеся в период развитого социализма и формирования новой исторической общности – советского народа.

Несмотря на неприятные игры с защитой русских в государствах СНГ, в начале 90-х годов XX века центральноазиатские государства практически безоговорочно поддерживали внешнеполитические акции России. Вполне вероятно, что не всегда они делали это охотно или искренне. Скорее они исходили из соображений экономической выгоды и безопасности.

В начале 90-х годов XX века проблема выбора геополитического поведения была для России ключевой. Угроза распада витала над Россией. Например, во время конференции «Россия в современном мире: геополитические и внешнеполитические аспекты стратегии», организованной в конце 1992 года Центром стратегических проблем Российской академии управления, профессор О. Феофанов высказал мысль о том, что «все рассуждения о каких-либо ее (России) геополитических интересах не имеют под собой оснований. Ведь если Россия распадется на Восточную Сибирь, Дальневосточный край, Центральную Россию, то о какой политике по отношению, например, к Курилам можно говорить?». В подтверждении своего вывода о существовании сепаратистских тенденций он сослался на собственный опыт пребывания в Красноярском крае, который налаживает прямые, минуя Москву, связи с Китаем, Южной Кореей, Германией, и где в кулуарах работники администрации края ставят под вопрос целесообразность его вхождения в состав России в настоящее время. [23]

Но даже при этом Россия, теряя позиции в Содружестве, заняла неконструктивную позицию, занимаясь подсчетом своих союзников. Осуществлялось давление на страны СНГ, в том числе на республики Центральной Азии. Для Казахстана, например, был весомым аргументом вопрос о так называемых северных областях, которые предлагали отторгнуть А. И. Солженицын и другие. Северный Казахстан для него и других апологетов «обустройства России» был Южной Сибирью, исконной российской территорией. Но Южная Сибирь была все-таки территорией Казахских ханств, тюркского Сибирского ханства, а русские появились здесь, по историческим меркам, совсем недавно. Таджикистан постоянно сталкивался с вопросом охраны своих южных рубежей российскими пограничниками, а также пребывания 201-й дивизии. Для всех стран находился все тот же аргумент о защите русскоязычного населения, стоило руководителям азиатских республик проявить мнимую или реальную самостоятельность. Серьезным был вопрос транспортной зависимости, поскольку все пути в дальнее зарубежье вели через Россию. Находились и другие аргументы для пяти стран, которые под давлением поддерживали позицию России. Но со временем поддержка стала осуществляться в таких определениях, которые можно было истолковать как угодно.