Юрий Поляков: Государственная недостаточность. Сборник интервью

– Если бы сейчас снова – в райком… С чего бы вы, Юра, начали?

– Не с чего – с кого, точнее сказать. С себя! Я не правомочен, да и не смог бы, дать далеко идущие рецепты и рекомендации, реально сознавая скромное место личного опыта в монолите опыта коллективного, но порассуждать можно.

Все силы приложил бы, чтобы бумаги, вернее, бумаг меньше было – на столах, в ящиках, в самом стиле работы, в душе, наконец. Бумаг уже стало заметно меньше. А вот работать с ними стал бы иначе. Не все направлял бы на места, не все ставил на контроль, часть официальных бумаг использовал бы в порядке информации. Попробовал бы выступать без «бумажки», глядя людям прямо в глаза. А то, если все время заглядывать в шпаргалку, да еще не всегда самим написанную, вовсе разучишься мыслить, рассказывать, разговаривать, уж не говорю – спорить. Поменьше бы сидел за «многоуважаемым» столом. Больше с людьми, не с телефонной трубкой дело имел. Какой у нас сейчас основной элемент комсомольского мероприятия? Доклад, содоклад, выступление. На собрании комсомолец – слушатель, на лекции – слушатель, и так все время: слушатель, слушатель. Когда же мы его, рядового комсомольца, слушать будем? В некоторых городах работают вечерние райкомы комсомола – почаще бы там бывал, чтоб услышать тех, кто годами только нам внимает. Организовывал бы время от времени часы, дни открытого письма. Короче, устроил бы в райкоме хороший «сквозняк», чтобы канцелярский дух выветрился изо всех кабинетов. Каждому мальчишке, каждой девчонке постарался бы сказать какие-то особенные слова, когда стал бы вручать им комсомольские билеты. Может быть, даже одеваться стал по-другому – почему непременно строгий костюм, галстук, тоже строгий? Не посольство все-таки, где обстановка требует протокольной сдержанности.

И если бы вы меня сейчас спросили, в чем лично я вижу для себя суть перестройки, повторил бы, наверное, сказанное и добавил: почаще представлять себя рядовым комсомольцем.

– Юрий Михайлович, ваша повесть «Сто дней до приказа» вызвала противоречивые мнения. Вы, конечно, знакомы с ними. Ваше отношение к этим суждениям? Какие выводы для себя, для своего творчества вы сделали из них?

– Прошло более полугода со времени публикации повести на страницах журнала «Юность», с которым меня связывает давнее и плодотворное сотрудничество. Но я бы не сказал, что страсти вокруг повести улеглись. Идут письма, в различных изданиях появляются статьи и дискуссионные материалы. Приведу лишь несколько названий, которые говорят о широком диапазоне мнений и оценок: «Лишь полуправда», «С правдой не в ладах», «Повесть учит правде», «О наболевшем», «Через замочную скважину?» и так далее.

Прослеживается такая закономерность: «гражданские» издания, как правило, поддерживают повесть, военные издания, скажем мягко, относятся к ней сложно. То же самое с письмами. Почта «Юности» говорит о том, что большинство читателей разделяют позицию автора и журнала – отрицательных писем буквально единицы. А вот если судить по письмам, опубликованным на страницах военных изданий, то можно прийти к выводу, что читатели этих изданий моей повестью резко недовольны.

В чем тут дело? Я много размышлял об этом, тем более что подобное случается со мной не в первый раз. Нечто похожее происходило в 1985 году вокруг моей повести «ЧП районного масштаба», посвященной тому «аппаратному недугу», которым болен наш комсомол. Тогда на меня обрушились комсомольские издания, и прежде всего «Комсомольская правда». Такая интересная деталь: даже сейчас, когда на «Ленфильме» экранизируется «ЧП районного масштаба», комсомольские функционеры города на Неве мешают этому делу. Они защищают честь мундира. Думаю, в известной степени позиция военных изданий по отношению к моей повести обусловлена теми же причинами.

– Хотелось бы узнать, не остыла ли ваша привязанность к военной теме? Чем она вас привлекает? Какие из новых ваших произведений читатель сможет увидеть в ближайшее время и в отдаленной перспективе?

– В своей литературной работе я часто обращался к военно-патриотической теме. В 1980 году за цикл стихотворений «Непережитое» я получил премию имени Маяковского. Это были стихи о Великой Отечественной войне, точнее, не о войне, а о том, как мое поколение, рожденное в 50-х годах, воспринимает эту войну. Циклы стихов об армейской службе вошли во все мои четыре поэтических сборника. В 1983 году была издана моя книжка «Между двумя морями» – о жизни и творчестве поэта-фронтовика Георгия Суворова, погибшего в 1944 году. Прежде чем написать ее, поездил по местам, связанным с жизнью поэта, встречался с его однополчанами, рылся в архивах. В результате обнаружил немало произведений Суворова, неизвестных или забытых. Раскопал даже полный текст его знаменитого стихотворения, которое заканчивается общеизвестными строчками: «Свой добрый век мы прожили как люди – и для людей».